Тень разрастается

Я нырнула обратно в кэб, прикрыла глаза и тоже попробовала уснуть, баюкая себя мыслями об увлекательном грядущем. В целом мысли мне нравились. Только черные жилки на шее огорчали – слегка.

Вдруг кэб затормозил. Я приготовилась к драке, решив, что сейчас обязательно последует какой-нибудь профилактический пинок под зад от нахалки-судьбы.

Но нет: деревянная дверца возле меня открылась, и под пронзительной белой вспышкой рассерженных небес угловатая, замотанная в алые шелка фигура Полыни запрыгнула в салон. Куратор громко хлопнул дверью и бесцеремонно впихнулся между мной и стенкой кэба – почему-то именно с той стороны, где места было меньше, ибо до того я вольготно развалилась почти посередине сиденья. Я отодвинулась, пока капающая с Ловчего вода не вымочила меня.

– Что-то там и впрямь мокро. – Полынь тряхнул головой. – Кажется, я переоценил романтику наружности.

Я горделиво поджала губы и развела руками, мол, «я же говорила!». Потом достала из кармана платок и протянула куратору.

– Ты это бросай. – Он погрозил мне пальцем.

– Что именно?

– Заботиться обо мне. И играть в главную.

– Да я не… – слабо запротестовала я, но Полынь уже скрестил руки на груди, примял затылком бархатный подголовник, устраиваясь поудобнее, и демонстративно закрыл глаза.

Дискуссия была окончена.

– Спасибо, Тинави, – тепло сказал Ловчий чуть погодя и снова затих.

Маленький кэб, поскрипывая на поворотах, неспешно ехал по городу. Праздник закончился, Шолох уснул, и грозди промокших цветочных гирлянд тяжелыми перевернутыми арками приветствовали наш дождливый путь.

Изредка мы подпрыгивали на ухабах, и тогда Дахху особо пронзительно вздыхал во сне, а Полынь легонько стукался лбом о стекло. Всю дорогу его многочисленные амулеты нестройным хором позвякивали в такт перестуку колес, то тише, то громче, набираясь смелости и умолкая вновь.

Я свернулась калачиком в уголке и, разморенная уютом поездки, никак не могла стереть с лица счастливую улыбку.

Ипостась-болтушка

Когда в 1575 году потомки срединников приплыли с островов Шэрхенмисты, в Смаховом лесу уже был курган… Ров Рейнич вокруг него тоже был – еще безымянный. Были и шесть шолоховских рек: Нейрис, Арген, Доро, Вострая, Триба, Бонго и Плюма. Магический фон – тут как тут. И множество волшебных существ. Прекрасное наследство для выходцев из знатных Домов! Но… Кто же построил курган, если все срединники полегли в 1147 году?

Энциклопедия «Доронах», черновик. Текст яростно перечеркнут с пометкой «Никакой заманиловки, держи себя в руках, это должен быть научный труд!»

После такой мирной, я бы даже сказала, сладостной поездки я никак не ожидала, что в пещере Дахху разразится скандал.

Гроза снаружи не шла ни в какое сравнение с тем, какие страсти бушевали внутри – в каменной кухонке со сводчатым потолком.

Снежок тихо поскуливал, забившись под шкаф, а Марах ехидно пушил перышки – вредная птица вовсю наслаждалась бесплатным зрелищем. Рыбки в волшебном матрасе вылупили свои и без того круглые глазки и лишь безмолвно распахивали рты.

– Никуда мы, блин, не пойдем! – неистово орала я уже порядком севшим голосом. – Пересидим у разлома ночь – и все!

Кадия с энтузиазмом бахнула об пол очередную чашку.

Это Дахху предусмотрительно выделил ей горстку посуды, которую-давно-пора-бы-выкинуть-но-рука-не-поднималась.

Чашка разлетелась вдребезги, глазированными осколками усеяла полкухни. На них тотчас с утробным урчанием бросился магический веник, зачарованный Дахху еще на далеком первом курсе. Ненасытный голод метелки на секунду выбил всех нас в состояние транса.

Первой оклемалась Кад. Стукнув кулаком о стол, она по-военному рявкнула:

– Отставить панику! Еще как пойдем! Я хочу орден за смелость!

– Посмертно, что ли? – зашипела я.

Со стороны мы выглядели как две безумных ведьмы из детских сказок: встрепанные волосы, горящие глаза, вот-вот обернемся кошками и поскачем по черепичным крышам пугать нетопырей.

Дахху, который все это время пытался заварить нам липовый сбор, пробормотал, якобы ни к кому не обращаясь:

– А я бы тоже не отказался изучить некрополь подробнее – раз выдается такая возможность…

Я взвыла. Смеющийся ойкнул и поскорее отвернулся, внезапно очень заинтересовавшись узором заварки.

– Полынь, ну скажи ты им! – Я прибегла к помощи условно «старшего».

Жизненный опыт Внемлющего был побогаче, чем у нас троих вместе взятых. Плюс Кад и Дахху слегка робели перед ним, как это нередко бывает при встрече с незнакомым дотоле человеком, героем увлекательных рассказов подружки.