Тень Реальности

Как астральный нейротоксин, империл входил в область научных интересов Института, активно изучался… и так же активно лез из всех щелей «терпимой и гостеприимной». Изучение тут не особо помогало. А синтетические ингибиторы справлялись скверно. Ментальный яд, в крупных дозах смертоносный, канцерогенный и тератогенный для большинства видовых групп параллели, легко реагировал со средой, непредсказуемо преобразовываясь, подпитывая астральных паразитов и плодя локальные вспышки «вирусной ненависти». Если кто-то наловчился использовать эту дрянь в качестве… чего? Психодислептика? Депрессанта? Психостимулятора? Как это, вообще, должно было работать? В любом случае, внезапно открывшиеся обстоятельства означали прецедент. И требовали внимания. Воронцов, уже составляя в уме отчёт, отправил обескураженного парня на дообследование в лабораторное крыло, искренне надеясь, что по итогам тестов упыря вышлют к профильному специалисту, а не препроводят сюда же. Ну, или что Ортмут успеет к тому моменту, усовестившись, чудесным образом излечиться и вернётся, наконец, к своим обязанностям. Если гемоглобинозависимый добровольно отравлял тонкоматериальные оболочки тела, терапия была одновременно необходима и неосуществима. С точки зрения закона. Aequilibrium indifferentiae39. Совет не считал возможным запрещать лицензированным шаманам псилоцибины. Например. Хотя, в отличие от пресловутых мухоморов, империл не был внесён ни в какие реестры Ареопага40 ни как вспомогательное, ни как «традиционное» вещество. Нашли, тоже, традицию… Сергей со вздохом растёр переносицу. В любом случае, этим должен заниматься другой отдел. Хороший доктор. «Айболит», – мстительно всплыло в памяти, мешая сосредоточиться.

До обеда несколько больше обычного рассеянный Сергей дотянул с трудом, правда, получив от Тонни «сердечную» благодарность: агрессивный оборотень, мотавший нервы сотрудникам уже не первый день, и впечатлительный, поминутно терявший антропоморфность Тень благополучно утихомирились именно благодаря отрешённому хладнокровию Воронцова. То и дело утопая в сторонних размышлениях, делам НИИ чуждых, Серёга напоминал запрограммированного андроида, исполнительно воспроизводящего заданный алгоритм. Продуктивный и отстранённый. Разумеется, Куратору, довольному результатами, сообщать об истинных предпосылках не стоило. А урегулировать конфликты и успокаивать нестабильных – важная часть работы Института. Так же, как и выявлять потенциальные проблемы, вроде альтернативного способа применения в быту пресловутого империла. Кросскультурная психология, все дела.

По дороге в кафетерий Воронцов вспоминал непроизвольный энергетический вампиризм гемоглобинозависимого, настолько мощный, что институтская система безопасности не помогала. Возможно, и даже скорее всего, это было побочным (или основным) эффектом самоотравления. Мог ли этот зубастый агнец с грустными глазами нарочно травить себя ради… хм, усиления способностей? Уровня? И сколько тогда ему подобных… зависимых? Сергей пожал плечами: это было любопытным полем для исследования, однако, без санкции Совета и решения лабораторий, приниматься за такую работу не стоило.

Агату, уже занявшую столик у большого окна, блондин заметил сразу. Ламаж была из тех, кого трудно проглядеть: яркая брюнетка, улыбчивая и в меру ехидная. Она носила приталенные пиджаки, узкие юбки, эффектно подчёркивавшие фигуру, длинные серьги и изящные туфли. Иногда Сергею казалось, что ей доставляет особенное удовольствие надменный перестук каблучков, сопровождавший её появление в институтских коридорах. И, без сомнения, всеобщее внимание.

На обед Агата предпочитала какой-нибудь до странности отталкивающего вида суп-пюре, фруктовый салат и клубничный коктейль на миндальном молоке в качестве десерта. Сегодняшний день не стал исключением. Сергей, подумав, предпочёл кофе с круассаном и отбивную. Мясо выглядело вменяемо. От кофе попахивало сталью. Кафетерий оставался верен лучшим традициям институтских столовок. Несмотря на стильный интерьер и панорамные окна.

– О, работничек! Не спешишь ты на заслуженный отдых, mon amour41… – Ламаж бесцеремонно пихнула парня носком блестящей туфли под столом. И выразительно улыбнулась.

– Дела сдавал, – Серёга машинально осмотрел прибор в плетёной корзинке, принесённой вместе с отбивной. И, удовлетворившись, положил рядом с тарелкой. Голода, как такового, он не испытывал. В просторном зале тихо наигрывала расслабляющая музыка, пахло свежестью и сдобой (искусственно; исключительно благодаря работе соответствующих систем). Сотрудники негромко переговаривались. Атмосфера сдержанного благополучия сегодня отчего-то больше тяготила. Опрятные, клерков напоминавшие работники в ладненьких костюмчиках выглядели бутафорными, пластиковыми и двухмерными.