Тень Реальности

– Есть, – невозмутимо повёл плечами застигнутый врасплох работник, прикинув объёмы.

– Ну вот, будет, чем дома заняться. Да, Сергей? А то, знаешь, до нового года недалеко… Премия. Тринадцатая зарплата. Всё, как у людей, – и засмеялся. Неоригинально, подумал Серёга. Но тоже улыбнулся. Шутить так в стенах Института мог, разве что, господин Куратор. – Кого мне просить, как не любимого зама по науке? – Тонни выразительно округлил хитрые глаза за узкими очками. – Ну?!

– Личные карты?

– Возьмёшь в регистратуре. Там же с записями разберись… – и он помахал когтистой, уже заметно пегой от печёночных пятен рукой, давая понять, что аудиенция окончена. Сергей, щурясь, двинулся исполнять. Мысленно кляня внезапную реставрацию крепостного права: ломают график, как хотят. Заместитель по науке, как же.

В отделе регистрации и учёта, больше напоминавшем целлофановый лабиринт, парня поджидали аж четыре личных дела. «Не-психотерапевт» Воронцов, проглядев анамнез, спустился на второй этаж, в приёмные кабинеты. Отыскал среди них тот, что числился за болезным Ортмутом. Включил кондиционер и подсветку в аквариуме. Большие, жёлто-рыжие рыбы бездумно толкались в стекло выпученными ртами, точно целуя. С некоторым сожалением, постояв у окна минуты две, наблюдая за причудливой вязью опалесцирующего в тусклом мареве осеннего дня урбанистического футуризма центральных районов, Серёжа закрыл жалюзи, чтобы случайный свет не раздражал посетителей. В кабинете было прозрачно: стекло, хрусталь и серебристая сталь. Несмотря на безвкусные безделушки, зачем-то расставленные по полкам. Слишком холодно, подумал Сергей, открывая портфель, слишком мертвенно. Впрочем, в этом есть сокровенный смысл и расчёт. Интерьеры разрабатывали по стандартам местных исследований, согласно предписаниям. Нарочито обезличенными, уравновешенными, инертными и неэмоциональными. Рафинированными и пресными. «Всё на свете из пластмассы и вокруг пластмассовая жизнь37». Серёжа, неприятно удивлённый внезапной параллелью, поморщился, поправил очки. Достал статистический блокнот и личный ноут. В кабинет уже осторожно скреблись. Воронцов вздохнул: с каких пор он начал ставить знак равенства между уравновешенностью и пресностью?

Сергей всегда считал, что плохо умеет работать с клиентами, живыми, физическими лицами. Специфика профессии – изначальной, ещё в Тринадцатой полученной, – предполагала скорее теоретическую область применения. Исследования, а не терапию. Изучение связей и закономерностей функционирования ЦНС, сознания и мозга. В контексте «терпимой и гостеприимной» Третьей, с её осязаемыми потоками, агрессивными аурами и овеществлённым астральным планом – весьма востребованная, нужная (да что там, жизненно-необходимая) вещь. Анализировать, составлять таблицы и портреты, вычислять поведенческие алгоритмы и потенциальные сбои. Моделировать ситуации. Сергей предпочитал разбираться в хитросплетениях без непосредственного контакта. Так было проще и экологичнее, так можно было абстрагироваться и укрыться за формулами. А вот это «лечи меня» … Серёга вздохнул. Профессионализм, доведённый до абсолюта, концентрированный, тщательно огранённый и оттого алмазно-острый, беспощадный… мёртвый? Скорее всего. Холодный? Абсолютно.

В Третьей параллели высоко ценилось качество межрасовых взаимодействий: слишком широк был спектр, слишком прихотлив узор. Культурные традиции, специфика менталитета, средовые предпосылки, особенности профиля силы – адское кружево сложнейшей ноосферы. Институт просто не имел права на сбои, ни при каких обстоятельствах. Вспомнилась шутка Тонни. Как у людей. Нет, тут и речи не могло идти ни о каком превосходстве. Совет подобное не одобрял даже в формате умозрительного эксперимента, сравнения или… иронии. Доминирование и постулаты из разряда «человек – царь природы» остались в другом мире. Так что, никаких «как у людей».

Сергей мысленно скривился: что ж не как у вампиров. Пил за здоровье королевы – кровный брат, вышиб клык троюродному племяннику четвёртого сына внучатой тётки – кровный враг. До первого вытрезвителя. И всё просто. И вечное лето. Условная «нежить», не к ночи будь помянута (и специалистами Комиссии по внутренней этике услышана), наловчившись выживать во враждебной среде и, наконец, реорганизовав её в «терпимую и гостеприимную», умудрилась агрессивной витальностью превзойти живых. Как любые паразитические формы… Сергей оборвал мысль, удивлённый избранным направлением. Не самым характерным для сотрудника НИИ Межрасовых Взаимодействий.