Тень Реальности

В гараже, насквозь просверленном стабилизирующими полями и сдержанной фанаберией преуспевания, две симпатичные экспатриантки шестидесятой параллели обсуждали какой-то модный магазин, стоя с пакетами у чистенького седанчика. Строгий дресс-код не оставлял сомнений в их офисном настоящем так же, как лисьи зенки – в тёмном и, вероятно, не лишённом агрессии прошлом. Виктор, вышколено поздоровавшись, прошёл мимо к чёрному «субику» с тонировкой – дань ностальгии по родному Провалу17, как тут именовали выгороженный из единого пространства параллелей земной мир. Леди нового времени проводили всклокоченного соседа спокойными, чуть только заинтересованными взглядами. Имевший привычку скакать через турникеты и вышибать мешающие двери молодчик особенного энтузиазма у нарочито спокойных, подчёркнуто современных и категорически не желающих излишне демонстрировать этническую принадлежность цыпочек (или, скорее, лисочек) не вызывал. Конечно, билборды с героизированными парнями в фирменных костюмах и пафосных физиономиях пестрели на каждом углу. И даже беспризорная собака знала, что быть «в Статуте» – это круто, тем не менее, некоторый налёт ещё оставался. И pr-программа с ним не справлялась. Но третья параллель была терпимым и гостеприимным местом. Терпимым и гостеприимным. Что навязчиво пропагандировалось Советом и гремело из каждого утюга. Хочется попытать счастья с каким-нибудь бешенным недоумком – вперёд, штаб-квартира Вампирской Короны прямо на Красной улице. Заходи в любой клуб и спроси одного из клыкастых полудурков её Величества. Виктор, устроившись на кожаном сидении, ухмыльнулся в зеркало заднего вида, поправил чётки, не слишком оригинально повешенные тут же, и вылетел на полном ходу, не жалея ни подвески, ни шин, когда автомобиль подкинуло на призванном урегулировать скоростной режим бордюре.

На одном из светофоров при выезде в Общий квартал мужик включил музыку. Хриплые, оборотнические басы взревели с торжеством только что отобедавшей волчьей стаи, в унисон прославляя какие-то сомнительные интересы. Чёрт, не та подборка, подумал Виктор, но возиться не стал. Только убавил звука. Напарник – патлатый и расхристанный назло всем дресс-кодам – уже сидел на остановке «Атлантов» первого уровня, покуривая и явно не спеша расставаться со сладкими грёзами. Когда «субик» тормознул у самого его носа, Всеслав Волохов, русоволосый, по обыкновению, слегка заросший да обманчиво флегматичный колдун-качок, медленно приоткрыл один глаз, задумчиво выпустив в огнистое небо струю тяжёлого сизого дыма:

– И тёмные улицы манят меня18… – изрёк он, несколько рисуясь. – Ты не слишком торопился, а, кошак?

– Долго ждёшь? – сквозь открытую дверцу в салон пробирались густые запахи городской ночи: выхлопной газ, смутные шлейфы одеколонов и дождливая, промозглая свежесть, горящие мусорки и какая-то чисто-человеческая, индустриальная вонь.

– Ожидание – это безумие… а что такое безумие, если не частичка надежды19? – продолжал в избранной тональности борец, успешно, пусть и гротесково, отыгрывая философскую отрешённость.

– Это не ты сказал, – Виктор усмехнулся, приметливо и зорко оглядываясь: трансуровневка гудела, поток машин, пронизанный искристыми хвостами метафизических регулировщиков, направлявших и размыкающих зыбкую в своей сложносочиненной стереометрии систему полос, не думал редеть. Славик, отшвырнув окурок (попал метко, не глядя, прямо в урну), сел на пассажирское, проворно вцепившись в магнитолу. – Давай-ка чего потише… башню ломит…

– Шерхан, ты пил, что ли? – возмущённо унюхал напарник, резво обернувшись.

– Чёрт… и правда, – перегоняя едва раскуренную сигарету из угла в угол рта, пробубнил тот, оглядываясь для манёвра.

– Бестолочь татарская, – привычно фыркнул Волохов, порывшись в бардачке, но, видимо, искомого не обнаружив. – Чего-то системка у тебя устарела… может, обновишь начинку?

– Ну нах*ен, – отозвался Виктор, встраиваясь в поток. – Возня одна. Там чего-то этническое было… поставь?

– Ага, щас, – кивнул скептически напарник, отыскивая в памяти записанную давным-давно и отчего-то до сих пор не удалённую директорию «Dolphin».

– Ё-ёма, – Виктор аж языком прищёлкнул, скосив глаза на дисплей. – Опять суициды, княже?

– Да погоди ты, татарин, – оборвал упрямый Славик. – Давай песню погоняем, а там ставь, чего хочешь, хоть этих своих упырей…