Тень смерти (СИ)

Если бы этим все и закончилось, Рагар уже сегодня вошел бы в историю, как вождь, одержавший величайшую победу в истории орков… но у него не было того, без чего победа стала бы бессмысленной — добычи. Хотя гномьи алмазы и были захвачены, груз металлов все еще оставался в руках эльфов — а значит, поход в целом оказывался неудачным, а потери — излишними. Пусть это и не могло подорвать господство Великой и Обширной Империи, которая только что доказала, что ее армия — сама сильная во вселенной, но о общеимперских военных походах придется забыть на годы — племенные вожди не захотят присоединяться к авантюрам, в которых треть участников ждет гибель, а призы не соответствует ожиданиям. Чтобы избежать этого, сражение нужно было продолжить и выиграть — и все темники согласились с этим. Из уцелевших эльфов почти каждый второй был ранен, и, подобно тому, как у армии орков не было сил на преследование, у эльфов не было сил на бегство — и, по общему мнению орков, они не собирались никуда бежать. Отступив на север, эльфы открыли бы Рагару путь в слабый, но густонаселенный Амарил, разграбив который, орки захватили бы тысячи рабов и лишили бы Линтанир поставок продовольствия, тем самым практически исключив возможность преследования. Если же эльфы отступят на юг, чтобы защитить Амарил, оркам откроется дорога на столицу — богатейшую Эленсирию, которую орки никогда не видели, но о которой много слышали от пленных. Возможно, для войска людей или гномов десятидневный переход по лишенным дорог лесам оказался бы фатален, но орочья армия не имела ни тылов, ни обозов и передвигалась совершенно не так, как любая другая — каждый ее отряд был абсолютно автономен, и, отстав от своих, начинал вести себя точно так же, как и в составе армии — то есть жечь, грабить и пленять все на своем пути. Допустить такого в своем лесу эльфы не могли, а значит для них оставалось лишь две возможности — либо отойти глубже в лес, рассредоточится и начать партизанскую войну, оставляя на разграбление оркам все приграничные районы, включая и владения возглавляемого Калензом дома Селлэн’эт’Линтанири, либо — и именно так, по мнению орков, им надлежало поступить — укрепиться на выгодной позиции и ожидать нападения. А это означало, что с наступлением темноты орки должны будут вновь атаковать, теряя по пять воинов за каждого убитого эльфа. Никто из вождей не сомневался, что в конечном счете эльфы будут побеждены — ведь теперь соотношение сил было одиннадцать к одному. Но очевидно было и то, что эльфы будут, как всегда, драться до последнего и убьют десять, а быть может и пятнадцать тысяч орков. Темники согласились, что продолжать сражение необходимо и принялись с мрачной решимостью тянуть из шлема камешки, решая, в каком порядке их отряды вступят в бой. Затем они отправились спать, прекрасно зная, что для вытянувших первый и второй жребии следующая ночь станет последней.

Рагару досталась третья волна — орочья империя была самым безумным государством на свете, где верховный правитель имел тот же шанс вытянуть несчастливый жребий, как и любой из генералов — но за свою жизнь он не опасался, зная, что пока Шиссат рядом с ним, умереть ему не позволят. Куда больше мысли орка занимало то, что завтра ему предстоит стать легендой — первым полководцем, разбившим Армию Эльфов Линтанира… и первым орочьим военачальником, потерявшим тридцать тысяч воинов за два дня. Сочтут ли орки первое достаточно выдающимся достижением, чтобы оправдать второе? Этого Рагар не знал… но знал, у кого можно спросить.

— Рокига, тсат (ороч. «Рокига*******, иди сюда»), - позвал он. Шаманка, к тому моменту уже полностью обнажившаяся, обернулась змеей и, извиваясь, подползла к императору — то была ее собственная альтернатива унизительному передвижению на четвереньках — и, вновь став оркшей, обхватила руками его шею.

— Мар Шмот-жон? (ороч. «Да, Хозяин?») - прошипела она, скользя по груди Рагара длинным раздвоенным языком — таким, как он любил.

— Толкат мар ко мар рох, паран? (ороч. «Скажи, женщина, что мне делать?») - задал император вопрос, который никакой другой орк не адресовал бы своей жене.

— Тар рунжон — тар рох во тар толкат (ороч. «Ты император и волен делать все, что пожелаешь»), - дала змея очень благовоспитанный и очень женский ответ.

— Ы тар оххи — тар на охху-на-жон, - отозвался Рагар, сопровождая слова легким шлепком. - Ко тар рох во мур на оххи-хогр тар ошиг? (ороч. «А ты — дух и могла бы дать какой-нибудь совет… Это ведь твоя работа — за что иначе тебе приносят жертвы?»)

— Мар хат барат-шисат… - отозвалась Шиссат, капризничая и явно напрашиваясь на допрос с пристрастием, - ры мар шисат во рох барат-рох. (ороч. «Я не знаю будущего… но знаю, что нужно делать, чтобы оно получилось хорошим.»)

— Толкат (ороч. «Ну так говори»), - потребовал орк, дергая жену за косу.

— Ааай, - простонала змея с явным оттенком удовольствия. - Мар толкат — тар ога мар хат башга-шмот паран ы га Модишша ошиг мар. (ороч. «Если я скажу, ты опять начнешь звать меня тупой женщиной и позовешь Модишшу…»)