Тень смерти (СИ)

— Кураран, - обратилась к змее Дрисадалия — семнадцатилетняя девушка-кират, зачатая Шиссат в их с Рагаром первую брачную ночь. Ее младшие сестры-баруты уже стали женами темников своего отца, но Дрисадалия ни на шаг не отходила от матери, а зимой, когда шаманка болела, буквально носила ее на руках. Шиссат пыталась было выдать дочку замуж насильно, но в конце концов махнула рукой — ее старшая дочь, похоже, унаследовала от матери что-то, чего не было ни у ее младших братьев и сестер, ни у ее старшего брата-близнеца. Для оркши девушка была слишком бледнолицей, стройной и гибкой — но, при этом, очень сильной. Дочь духа носила над клыками яд почти столь же смертельный, что и у ее матери, а прожить должна была, если чутье не обманывало Шиссат, лет сто — чего нельзя было сказать о нынешнем теле самой богини. - Тар га рат арх-кова-башга — куражан ы Жонрон ки-рох ошиг хат нарох Ракабша охху-га. (ороч. «Матушка… Тебе нужно новое тело. Отцу и Империи нужна шаманка Белой Змеи.»)

— Кура ко слухат, - вздохнула змея. Дрисадалия была единственной, кому она рассказала про смену тел — эта способность была ее секретным оружием и последней надеждой о спасении, и ее орочьи инстинкты кричали о том, что такой тайной нельзя делиться ни с кем. - Мар дагак мар такы мар гарох шисат кура арх-кова-башгу. (ороч. «Ты права… Наверное я просто капризничаю из-за того, что у меня такой богатый выбор…»)

— Мар ошиг тар га мар (ороч. «На твоем месте я бы выбрала меня.»), - прямо сказала шаманке дочь. Шиссат усмехнулась. Семнадцать лет назад она могла бы лишь мечтать о таком сосуде, как сильная, гибкая, ядовитая полуоркша-полудемон.

— Мар хат га тар ы кохат мар кижун ы кирун, - покачала головой змея. - Хат мар хат башга-шмот ки-охху-га во на-шисат тар жан-рон. Тур гак кура урк гак — хат на-на оххи-кураран гак тур арх-кова-башгу. Дат-дат ы га паран… ры гарат-хатна. (ороч. «Я не возьму ни тебя, ни кого-то еще их моих детей… Ни мою глупую ученицу, которая строит глазки твоему брату. Вы все заслуживаете жизни хороших орков — без извращенной мамаши-духа, перерождающейся в телах своих детей раз за разом. Найди мне кого-нибудь еще… только незамужнюю.»)

— Абиша, Тык Жуп жон киран, - предложила юная оркша. - Во мара ы шак-а шотур, ры кохат га во, такы во кураран паран-хук — во хат нагак барут кижун ы кирун. Тык Жуп ога тар кура ко Ракабша рох. Тар толкат га охху-га — жон на тар ки-рат киран. (ороч. «Абиша, дочь вождя Каменных Задниц… Ей уже девятнадцать, но никто не хочет ее брать, потому что ее мать — человек, и детей-барутов от нее не дождешься. Каменные Задницы почитают тебя почти так же сильно, как Белые Змеи — вождь согласится отдать бесполезную дочь в шаманки, если ты скажешь.»)

— Во ки шотур, - недовольно прошептала Шиссат. Ни один другой орк не осмелился бы предложить духу полукровку не то, что в качестве сосуда, но даже и в жертву, но Дрисадалия знала вкусы матери лучше всех. - Кут, мар рох… Дат-дат ы толкат во мар толкат… Аррр… на мар паран. (ороч. «Молодая… Ладно, пойдет… Иди и скажи, что я сказала… в общем, приведи ее.»)

— Тар хат шисат куражан? (ороч. «Ты не дождешься отца?») - спросила девушка.

Император, ощущавший, что его молодость постепенно покидает его, старался успеть сделать как можно больше для своей империи и, помимо обычных летних походов, в последние годы стал устраивать еще и зимние рейды.

— Мар зводрох во… На мар звод ы дык — ы дат-дат Тык Жуп. (ороч. «Я напишу ему… Принеси мне колышек и дощечку*********, перед тем, как отправишься к Каменным Задницам.»)

Дрисадалия принесла матери письменные принадлежности, но уходить никуда не спешила. Шиссат принялась выводить на дощечке орочьи каракули — примитивные символы для хранения слов, в которых существа высшего порядка не нуждались.

— Мар Шмот-жон, - нацарапала змея. - Во мара ы ух-ро кура шотур ы мар рох тар во мар рат. Мар дат оххи-куванд. Мар хат памрат ы мар шисат тар ы Жонрон. Га мар киджун ы кирун ы мар охху-на-жон… (ороч. «Хозяин… Это были веселые семнадцать лет, и я служила тебе, как могла. Теперь я возвращаюсь на небеса к духам. Я не умираю и буду присматривать за тобой и Империей. Я оставляю тебе моих детей и мое благословение…»)

Шаманка остановилась, осознав что написанные слова не передают ее чувства в полной мере — орочий язык был недостаточно гибок, и в разговоре орки обычно доносили до собеседника свои эмоции интонацией и жестикуляцией, а на письме ограничивались сухими фактами в стиле «Я заберу твою голову».

— Ррррах, - рявкнула Шиссат, сжимая дощечку и превращая ее в труху, - Мар хат рох — тар толкат во. Тар толкат мар во наран ы мар хат ки-рат-шисат кохат мар кышотур гак, ры мар ки-рат-шисат на ы на во… (ороч. «Скажешь ему все сама. Скажешь, что отдаваться ему снова и снова было величайшим счастьем за мою бесконечную жизнь, и что я хотела бы…»)