Тень Тьмы

– В Неверленде возможно всё.

Дарлинг возвращается к ракушке и внимательно её изучает.

– Она как будто слегка гудит, да?

То, что она может чувствовать магию в раковине, настораживает, хоть и не удивляет.

– Ты правда думаешь, что эта штука поможет тебе вернуть свою тень? – спрашивает она.

– Если я – бьющееся сердце этого острова, то лагуна – его душа, – объясняю я. – Я ничего не помню из своей жизни до того, как оказался здесь. Моё первое воспоминание связано с лагуной. И одно я знаю точно: всё, что приходит из неё, всегда наполнено магией. Так что да, я так думаю.

У меня начинает свербеть под кожей.

– Мне надо спускаться под землю, Дарлинг.

– Оу. Да, точно. – Дарлинг встаёт и возвращает ракушку мне. На ней нет лифчика, и соски под тканью твёрдые, как горошины. Мягкий свет фонаря у Дарлинг за спиной золотит её очертания.

Я хватаю её за запястье и дёргаю к себе на колени. Она тихонько взвизгивает.

– Пойдём со мной в постель, – говорю я.

Она ёрзает у меня на коленях, и мой член это замечает.

– Попроси меня вежливо.

В груди у меня зарождается рык. Я обхватываю рукой её затылок и склоняю ухом к своим губам.

– Пойдём со мной в постель, моя маленькая шлюшка Дарлинг, чтобы я мог как следует оттрахать твою мокрую киску и заставить тебя молить о пощаде.

С её влажных губ срывается шумный выдох, и она сжимает бёдра вместе.

Я веду другой рукой вверх по её голой ноге, к бедру, и воздух застревает у Дарлинг в горле.

Она издаёт тихий звук, похожий на всхлип, когда мои пальцы останавливаются всего в дюйме от её киски.

Клянусь, я могу почувствовать её тепло.

– А если я не устала? – вызывающе спрашивает она.

Непослушная девчонка.

– Мы могли бы начать с ванны. – Я скольжу ближе, и она раздвигает передо мной бёдра. – Ты, в конце концов, грязная.

На выдохе она издаёт смешок.

– Да, во мне полно спермы Питера Пэна.

– Ммм. Всё как я люблю.

И это так и есть, чёрт побери. Я хочу накачивать её своей спермой каждый грёбаный день.

Солнце ползёт ближе к горизонту, но я вдруг перестаю торопиться.

Я провожу пальцами по трусикам Дарлинг вниз к ластовице и легко тереблю мокрую ткань. Дарлинг шипит и сопротивляется мне, но я всё ещё держу её за шею другой рукой. Она никуда не денется. Во всяком случае, пока.

– Пойдём со мной в постель, – снова говорю я ей. – Скажи «да», Дарлинг.

Переместив руку к её клитору, я надавливаю достаточно сильно, чтобы Дарлинг заизвивалась всем телом.

– Хорошо.

Это всё, что мне нужно было услышать. Я снимаю её с себя, ставлю её ноги на пол.

– Тогда поторапливайся, Дарлинг.

Она мчится вперёд меня к башне и вниз, вниз по лестнице.

Может быть, рассвет и близок, но в темноте я ещё смогу продержаться час или два.

И этого хватит, чтобы заставить Дарлинг выкрикивать моё имя.

Глава 14

Уинни

Пэн, как и обещал, отправляется набрать ванну, а я в это время брожу по его комнате.

На всём пространстве здесь отчётливо лежит отпечаток его личности.

Стены окрашены в тёмно-изумрудный цвет, напоминающий зелень лесов Неверленда. Гигантская кровать с балдахином накрыта угольно-серым пуховым одеялом, до смешного пышным на ощупь.

В углу – кресло с высокой спинкой, стол и лампа. На комоде несколько безделушек. Маленькая фигурка феи, вырезанная из морёного дерева. Окаменелость. Изящный остов листа в стеклянной банке.

Пока вода наполняет ванну, я просматриваю книги, сложенные стопками по периметру комнаты.

На некоторых нет заглавий, я подозреваю, что это дневники, и чувствую почти непреодолимое желание открыть какой-нибудь из них и прочитать самые глубокие, самые мрачные мысли Питера Пэна.

Но я этого не делаю.

Я бы не посмела.

Среди дневников попадаются старые книги в кожаных переплётах с ребристыми корешками. «Дивный новый мир». «Повелитель мух». «Преступление и наказание». Даже «Гордость и предубеждение».

Мне нравится, что они с Вейном так много читают.

– Иди сюда, Дарлинг, – зовёт Пэн из ванной, перекрывая кран.

Пройдя к нему на другой конец комнаты, я просовываю голову в приоткрытую дверь. Ванная у Пэна большая, с каменной отделкой. На стенах мерцают кованые фонари, свисающие с крюков.

Пэн стоит рядом с глубокой и широкой ванной, по его обнажённому телу струится пар.

Господи боже.

Член Пэна полностью возбуждён, яйца туго натягивают кожу мошонки.

При дыхании его пресс сокращается, затеняя рельеф мышц.

Пэн уже окунул руку в воду и провёл мокрыми пальцами по волосам, так что теперь они торчат вверх, придавая ему хулиганский вид.

Две минуты назад меня переполняло желание полистать его книги. Теперь меня одолевает настойчивое желание провести руками по его обнажённому телу.

Он подходит ко мне, его член упирается мне в живот, и мою киску покалывает от непристойности происходящего.

– Руки вверх, – командует Пэн, и я делаю, как он говорит. Он снимает с меня платье, и едва мои груди освобождаются от ткани, как соски напрягаются, и от взгляда ярко-голубых глаз Пэна у меня по спине бегут мурашки.

– Долой, – говорит он.

На мне остался только один предмет одежды, так что нетрудно догадаться, что он имеет в виду. Я цепляюсь пальцами за пояс трусиков, стягиваю их и переступаю.