Тень Тьмы

Воздух вырывается у меня из груди с раздражающим тихим писком, но мне кажется, что эхо этого звука далеко разносится над лагуной.

– Будешь стоять там и таращиться или присоединишься? – лениво спрашивает Вейн, всё ещё с закрытыми глазами, держась на поверхности воды.

Я сглатываю.

Это какая-то издёвка? Например, я зайду в воду, а он сразу вылезет, только чтобы доказать мне непонятно что?

Я скидываю туфли в конце тропинки и закапываюсь пальцами ног в прохладный песок. От желания немедленно залезть в воду зудит кожа, но я не могу понять, взывают ли ко мне вода, духи и магия или некая мрачная и задумчивая Тень Смерти.

Может быть, это и неважно.

Лихорадочными неуклюжими движениями я сбрасываю платье и трусики: если Вейн купается голым, то и я разденусь.

Он так и не открыл глаза и явно не собирается подсматривать за мной, в отличие от большинства мужчин, и словами не передать, как это меня раздражает. Из-за него я как будто становлюсь нетерпеливой приставалой, изнывающей от жажды получить хотя бы щепотку его внимания.

Когда я вхожу в воду, все духи лагуны разворачиваются ко мне.

– Они кусаются? – спрашиваю я опасливо.

– Нет, – отвечает Вейн. – Нет, если ты им понравишься.

Стук сердца отдаётся в барабанные перепонки.

Вода у берега тёплая, но чем глубже я захожу, тем прохладнее она становится. Духи, или русалки, или кто они там, плавают передо мной туда-сюда, их светящиеся хвосты кружатся в воде, как перистые плавники карпов кои.

Как далеко я продвинусь? Насколько близко смогу подобраться к Вейну? Позволит ли он мне приблизиться?

Песчаное дно становится всё холоднее и холоднее, поэтому на достаточной глубине, когда вода уже достаёт мне до плеч и кончики волос мокнут, я начинаю плыть.

Оказавшись в нескольких ярдах от Вейна, я останавливаюсь и бултыхаюсь на одном месте, перебирая ногами и загребая руками воду. Это напоминает мне ленивые послеобеденные часы на пляже, когда мы с мамой жили в переполненном туристами городке на берегу океана. У меня остались самые лучшие воспоминания о днях, проведённых у воды, потому что мама, лёжа на песке, всегда расслаблялась. Ей нравилось жариться на солнце, пока я, набрав горсть песка, пускала его потоком на пальцы её ног, постепенно насыпая над ними песчаный холмик.

Сейчас я знаю, что она была беременна мной, когда попала в Неверленд, и там нашла утешение в лагуне, – и поэтому понимаю, что именно умиротворяло её в те дни у моря.

Должно быть, обстановка напоминала ей об успокаивающих водах этого волшебного места. Даже чуть-чуть углубившись в ярко-бирюзовую лагуну, я уже чувствую себя намного лучше. И порез на ступне перестаёт дёргать болью.

Возможно, мы с мамой всегда пытались вернуться сюда, ища избавления от боли, которую не могли обозначить словами.

Вейн плавает в середине лагуны, его член слегка приподнимается над водой, и я не могу оторвать от него глаз. Я неприкрыто пялюсь. Вейн позволяет мне.

Из всех четверых у него самый большой.

Почему-то я знала, что так и будет. Подсознательно я слышу где-то в глубине души голос Старлы: «Энергия вот такенного члена – так это и работает». От этой мысли я чуть не хихикаю. В основном от нервов.

Волна, плеснув на Вейна, заполняет борозды между кубиками его пресса и изгибы у подвздошных костей – и стекает обратно. Может, он и не такой накачанный, как близнецы и Пэн, но с лихвой компенсирует это тем, что в его теле нет ни грамма жира. Из-за этого он больше напоминает героя легенды, чем обычного человека, – будто он рождён от самих богов.

Наконец он переворачивается на живот и мотает головой, стряхивая воду с волос. Несколько крупных капель скатываются по неровным линиям шрамов, вдоль разлёта скул.

Он оказывается лицом ко мне, фиолетовый глаз почти светится, отражая бирюзовое сияние лагуны.

Вода всё ещё тёплая, но меня бьёт дрожь, а соски напрягаются почти до боли.

Я жаждала обратить на себя внимание Вейна с тех самых пор, как Пэн принёс меня в Неверленд, но теперь, когда мы здесь одни и он смотрит на меня, я не знаю, как мне быть.

Он гораздо больше меня, и я подразумеваю не размеры.

Само его присутствие. Силу. Энергию.

Трудно не поражаться тому, какой он, и, возможно, именно из-за этого я превращаюсь в лепечущую дурочку:

– Хорошая ночь. Я люблю плавать. В воде. Я вообще воду люблю, на самом деле.

О чёрт.

Какого хрена я творю?

Новые капли стекают по спинке его носа и срываются с кончика. Вейн молча смотрит на меня, вокруг нас плещется вода. Я замедляю движения, погружаюсь всем телом глубже, как будто таким образом смогу спрятаться. Волны качаются у моего рта, но на губах я не ощущаю вкуса соли. Вода чистая и свежая.

– Зачем ты здесь, Дарлинг? – спрашивает Вейн. Его низкий голос эхом разносится по лагуне.

– Не знаю, – признаюсь я. – Кажется, меня просто сюда потянуло.

Он подплывает чуть ближе, проводит рукой по волосам, и одна прядь торчком встаёт надо лбом. Я никогда не видела его таким растрёпанным, и это охеренно горячо.

В животе у меня всё сжимается.

– А ты почему здесь? – парирую я.

– Чтобы уйти подальше от тебя.