Тень Торквемады

Не в силах спасти своих людей, Гильом де ля Марк в отчаянии изгрыз свои губы до крови. А затем, удостоверившись, что все гёзы погибли, приказал вернуться к галеонам; там все еще сражались. Он понимал, что до сбежавшей от возмездия каравеллы ему никак не добраться. Но Гильом де ля Марк поклялся, что когда-нибудь он встретит идальго, которые плыли на каравелле. И тогда им даже небо не поможет.

Иное настроение царило на «Ла Маделене». Чудесное спасение вызвало среди матросов ажиотаж и обожание Антонио де Фариа. Они веселились, как дети. Альфонсо Диас даже приревновал идальго к своей команде. Он стал чересчур серьезным, и его «Спасибо за помощь» прозвучало сквозь зубы. Но в душе Диас все же отдал дань мастерству де Фариа.

С галеонами гёзы управились за два часа. Разъяренный бегством каравеллы, Гильом де ля Марк, который иногда — по настроению — сдерживал кровожадные порывы своих подчиненных, на этот раз закрыл глаза на жестокости, творимые гёзами. Испанцы, сдавшиеся на милость победителей, сильно пожалели, что остались в живых; они пожали то, что посеяли.

К вечеру все было кончено. Флиботы гёзов ушли, взяв богатую добычу, галеоны догорали, а море на много лиг вокруг было укрыто частями тел испанцев. Их не просто убивали, а расчленяли и сдирали кожу живьем. Казалось, что от этого дикого зрелища смутилось даже небо: к ночи поднялся сильный шторм, пошел дождь, и море забурлило. Поэтому выйти из спасительной бухты не было никакой возможности, и «Ла Маделена» осталась в ней на ночевку.

Шторм бушевал всю ночь, а утром, словно Матерь Божья бросила на море свою прозрачную накидку: в одно мгновение ветер стих, волны успокоились, и спустя какое-то время легкий бриз уже подгонял «Ла Маделену» по направлению к Амстердаму. Альфонсо Диас на этот раз лично вывел каравеллу из бухты. Антонио де Фариа только посмеивался, наблюдая за его действиями, — капитан судна здорово был задет за живое тем, что не он спас «Ла Маделену» от, казалось бы, верной гибели. Впрочем, теперь проход между скалами мог преодолеть даже малоопытный судоводитель — прибой не бился о камни, а скорее ласкал их, и густое белое молоко пены превратилось в рваные кружева.

Уязвленный Альфонсо Диас полночи не спал, метался по палубе как раненый тигр. Он едва не пришиб попавшегося ему на пути боцмана Педро Гонсалеса. Тот, как обычно, подсматривал и подслушивал. Но если раньше капитан не придавал этому большого значения, списывая на скверный характер боцмана, то теперь он точно знал, кем является Гонсалес. Увы, списать на берег его не удалось — отцы-инквизиторы настояли, чтобы их шпион непременно остался в составе команды «Ла Маделены».

Вскоре острова, возле которых разыгралась кровавая драма, остались далеко позади.

Глава 5. Карта тамплиеров

Федюня подгонял:

— Ну что ты телишься?! Открывай цилиндр! Давай я это сделаю…

— Не спеши поперед батьки в пекло, — рассудительно отвечал Глеб, готовя необходимое оборудование.

Искатели приключений уединились в лаборатории Тихомировых, оборудованной по последнему слову техники. Она располагалась во флигеле, который стоял в нескольких метрах от дома. Это отец настоял на том, чтобы для лаборатории построить отдельное помещение. Сначала лаборатория находилась в доме, на первом этаже, сразу за кухней. Но никакие вытяжки не спасали от вредных испарений, которые проникали на второй этаж и выше. Но еще невыносимей было вынюхивать тошнотворное амбре, когда на обеденном столе лежала горячая отбивная с картошкой-фри, а в бокале пенилось доброе французское вино.

Различные кислоты, щелочи, соли, воск и смолы, применяемые для реставрации и консервации археологических находок, обладали не только неприятным запахом, но еще были и очень вредны для организма. А уж гальванические ванны и вовсе могли отправить человека раньше времени в мир иной.

Глеб решил открыть футляр в герметичном боксе с манипуляторами, наполненном инертным газом. Судя по весу находки, внутри футляра, скорее всего, находилось что-то легкое, явно не металл. Это мог быть только пергамент, провидчески решил Тихомиров-младший.

Такой вывод возбудил его до крайности. А вдруг в футляре карта, на которой указано место захоронения сокровищ?! Тогда вопросы сохранения пергамента и его консервация выходили на первый план. Уж кому-кому, а Глебу было хорошо известно, что случается с такими находками, когда их извлекают из герметически закрытых сосудов. Они распадаются и разлагаются буквально на глазах.

Ну а Федюня вообще не находил себе места от предвкушения чего-то необычного. Уж он-то точно знал, что футляр — это подарок небес. А как иначе? Глеб Тихомиров всегда ухитрялся находить совершенно потрясающие вещи, и Федюня ни на миг не усомнился в счастливой звезде своего напарника.

— Ну что, поехали? — спросил Глеб, просунув руки в резиновые перчатки манипулятора, находившегося внутри бокса.

— Д-давай! — Федюня даже начал заикаться от волнения.