Тень успеха

– Опять играла?

– Совсем немножко бросила. Подумала: а вдруг?

Он хмурился и говорил:

– Я боюсь, что ты пристрастишься. Это якобы труднее излечивается, чем наркомания.

Сравнил! Наркотики и примитивный азарт. Я знала, когда нужно остановиться, и ни разу не проигрывала больше пятидесяти рублей.

А вот Катя к автоматам даже не подходила. Хотя не так давно мы были с ней на рынке, и я попросила ее подождать рядом, пока я «побросаю монетки».

– Может, и ты попробуешь? – предложила я.

– Нет! – шарахнулась Катя. – Я не умею вовремя останавливаться. И не контролирую степень собственного азарта…

Тогда еще я не знала про наркотики, но теперь думаю, что и увлечение ими идет из одного: неумения вовремя останавливаться, невладения собственными эмоциями…

– Вы как любите играть: на банкноты или на пятачки? – продолжает допытываться Михаил Иванович.

– На пятачки! – признаюсь я. – Мне приятно слушать, как они звенят, падая в накопитель.

– Наш человек! – кивает Найдёнов.

Он что-то шепчет Вове. Тот кивает и, поднявшись из-за стола, направляется к выходу.

На столе уже стоят холодные закуски, так что мы вполне можем перекусить. Я сразу подвигаю к себе заливной язык. Салаты, как всегда, предпочитаю с горячими закусками.

– Горячее я попросил принести в темпе, – сообщает Анатолий Викентьевич, – а то их фирменное блюдо готовится не меньше часа. У нас ведь совсем другие планы?

– Наскоро перекусить и заняться делами, – посмеивается Найдёнов.

А я считала, что мы будем сидеть в ресторане долго, пить и есть, танцевать, то есть всё как обычно. Ведь Михаил Иванович приглашал меня именно в ресторан…

Мы не сразу замечаем, что к этому времени появляется оркестр, который начинает играть какую-то медленную мелодию.

– Разрешите? – поднимается из-за стола Анатолий Викентьевич.

– Пожалуйста!

Я люблю танцевать. Если в свое время я бы не увлеклась карате, непременно стала бы заниматься бальными танцами.

– И вы часто в командировках так развлекаетесь? – всё же не могу не поинтересоваться я у своего партнера.

Он медлит с ответом.

– Ну не так чтобы часто.

Понятно, откровенности от него ждать не приходится.

– Но вам это не нравится?

– Почему?

Легкое пожатие плечами.

– Тогда расскажите анекдот!

– Почему – тогда?

На его лбу появляется задумчивая складка.

– Если предложенные мной темы у вас не вызывают энтузиазма, ведите разговор сами.

– А это обязательно?

– Обязательно, – утверждаю я. – А иначе чего бы мы с вами вышли подвигаться в пустом зале? Может, пообниматься на виду у всех?

Анатолий Викентьевич тут же несколько отодвигается от меня. Я нарочито тяжело вздыхаю и замолкаю.

Начбез говорит:

– Знаете, почему у нас не может быть женщины-президента?

– Почему?

– Потому что женщины России в основном не любят друг друга.

– Вот это уже лучше! – фыркаю я. – А ещё?

– Больше не помню, – честно признаётся он, но когда заканчивается музыка, незаметно с облегчением вздыхает.

Вот так легко и просто можно отвадить от себя любого мужика.

Когда опять начинает играть музыка, из-за стола подхватывается Михаил Иванович:

– Разрешите?

Мы выходим танцевать, я смотрю в его темно-синие глаза и тут же забываю, что и над ним хотела поприкалываться. Тем более что в отличие от своего главного телохранителя Найдёнов, что называется, за словом в карман не лезет.

Но почему я только сейчас заметила, какие красивые у него глаза? Главное, мой любимый цвет.

«Потому что раньше ты в них и не смотрела!» – подсказывает внутренний голос.

Оказывается, чтобы прийти в себя, очнуться – надо на некоторое время сменить обстановку. Вот я приехала в Москву, пошла в ресторан с тремя мужчинами, и вдруг будто какой нарыв во мне лопнул. Задышала, стала по сторонам смотреть и, главное, видеть то, что у меня под носом происходит. Понятно, что это я сама над собой издеваюсь, но сколько же можно?!

Я гоню от себя мысли и внутренний голос, который уже делает попытку напомнить мне, что будет завтра. А завтра я пойду к однофамилице своего сыночка на Малую Бронную.

Не думать!

– У вас все время такой вид, – вдруг вторгается в мои мысли голос Найдёнова, – как будто вы пытаетесь решить некую сложную проблему.

– Правда? – удивляюсь я; до сего времени мне казалось, что я ухожу в себя незаметно для других. Кроме Кати, конечно.

– Правда, и тогда, видимо, мужчины просто боятся спугнуть четкий полет ваших мыслей.

– Действительно, глупо, – соглашаюсь я, – постараюсь впредь следить за собой.

– Может быть, я мог бы вам чем-нибудь помочь?

– Вряд ли, – бормочу я, уязвленная этим разговором.

Конечно, Найдёнов постарался смягчить свои наблюдения, но и так ясно, что я произвожу на других впечатление женщины, у которой не все дома.

– Да и зачем вам чужое горе?

– Вот как, даже горе?

– Да это просто так говорят… Я хотела сказать, что ничего страшного в моей жизни не происходит. Крыша над головой есть, зарабатываю я тоже достаточно, чтобы ни от кого не зависеть. По крайней мере могу не рассматривать мужчин с точки зрения их материального благосостояния.

– Так ли уж хорошо – ни от кого не зависеть? Не заметишь, как и в самом деле не окажется рядом того, от кого бы хотелось зависеть.