Тень вождя

Сталин ответил Троцкому сокрушительной речью «Троцкизм или ленинизм?», произнесенной на пленуме коммунистической фракции ВЦСПС в ноябре 1924 года. Эту речь нет необходимости цитировать, она хорошо известна. Метко сравнив «Уроки» Троцкого с арабскими сказками, товарищ Сталин документально, с использованием протоколов заседания ЦК, доказал, что Троцкий лжет в главном, в том, что ЦК будто бы был против восстания в октябре 1917 года[71], а также в том, что он якобы был вдохновителем и единственным руководителем Октябрьской революции. На самом деле этот «вдохновитель» даже не вошел в центр по руководству восстанием и никакой особой роли ни в партии, ни в революции играть не мог. Троцкий, как верно заметил товарищ Сталин, подобно всем ответственным работникам, являлся всего лишь исполнителем воли ЦК. Я не раз приводил в качестве примера сталинские слова о том, что в период победоносного восстания, когда враг изолирован, а восстание нарастает, даже отсталые становятся героями. Иначе говоря, герой не тот, кто побеждает, когда победа дается легко. Настоящие герои вырывают победу у врагов, побеждают вопреки всему. Ярким примером такого героизма может служить стачка рабочих бакинских нефтепромыслов, организованная товарищем Сталиным в 1904 году. В крайне тяжелых условиях подпольной работы товарищ Сталин сумел сплотить незрелые в политическом смысле массы пролетариата и повести их на борьбу с капиталистами. Под мощным натиском капиталисты были вынуждены пойти на уступки, то есть фактически признали силу пролетариата[72]. «Октябрь есть лишь начало пролетарской революции», – сказал товарищ Сталин, намекая на то, что революция продолжается до тех пор, пока не будет уничтожен последний ее враг.

Охарактеризовав троцкизм как направление, противоречащее ленинизму, выражающее недоверие к лидерам большевизма и идущее вразрез с большевистской партийностью, товарищ Сталин поставил вопрос ребром – как мог Троцкий оказаться в рядах большевиков во время Октября? Только благодаря отказу от прежних своих заблуждений. Но тогда он от них отказался, а спустя несколько лет снова вытащил на свет старый груз троцкизма, спрятанный в шкаф в дни Октября. Троцкий посягнул даже на имя Ленина, на его память, выставил марксиста-материалиста Ленина, в качестве заговорщика-бланкиста[73].

Товарищ Сталин верно указал, что троцкизм подрывает основы большевизма. Следовательно, задача партии – похоронить троцкизм. После того, как эта сталинская речь была опубликована в «Правде», началась агония троцкизма и Троцкого как политика.

Молодежь, не знакомая с обстановкой того времени, часто спрашивает: «Почему товарищ Сталин не разделался со всеми врагами разом сразу же после Гражданской войны? Ведь, к тому времени уже было ясно, кто есть кто. Зачем понадобилось ждать аж до второй половины 30-х годов?». Вопрос логичный и закономерный. Я отвечаю так. Для того чтобы разделаться с врагами, нужно было крепко стоять на ногах, нужно было иметь поддержку партийного большинства. А в начале 20-х годов, если говорить откровенно, в руководстве партии вражеский элемент составлял большинство. И просто так вот, с наскоку, их было не одолеть. Искусно маскируясь под честных большевиков, враги пользовались поддержкой у части членов партии. И беспартийные их также поддерживали. Действовать приходилось с учетом этих обстоятельств. Если бы Троцкого попытались сместить с постов Председателя Реввоенсовета и наркома по военным и морским делам в 1919 году, то это неизбежно бы привело к дезорганизации управления Красной армией. А в 1925 году, после того, как Троцкий был разоблачен, его смещение прошло «безболезненно» и никаких отрицательных последствий не имело, только положительные.

Троцкий считал всю критику в свой адрес «отрицанием внутрипартийной демократии». Товарищ Сталин четко высказался по этому вопросу. Демократия демократией, а соглашательство по принципиальным вопросам невозможно. Либо делаем правильно, так, как нужно делать, либо делаем неправильно. Либо те принципы, либо эти. Середины тут быть не может. Поступаться принципами означает привести партию к идейному перерождению и смерти[74]. Что, собственно, и произошло с меньшевиками и эсерами, которые пытались угодить «и нашим и вашим».

Партия дала Троцкому возможность осознать и исправить свои ошибки, искупить вину честным трудом на благо народа. Он был оставлен на руководящей работе. Троцкого назначили сразу на три поста – председателя Главконцесскома[75], начальника электротехнического управления и заведующего научно-технического отдела ВСНХ[76].