Тень вождя

– якобы внутри партии сложился нездоровый режим, партийный аппарат подвергся бюрократизации, исчез откровенный обмен мнений между коммунистами, искажена кадровая политика – назначение на посты осуществляется не на основании деловых качеств, а на основании преданности «секретарской иерархии» (этим термином член Политбюро Троцкий называл секретарей ЦК!). «Партия надломлена», писал Троцкий. Это его выражение глубоко запало мне в память. При чтении письма Троцкого возникало впечатление, будто его написал сумасшедший. Троцкому не нравилось, что секретари губкомов с 1922 года избирались по рекомендациям ЦК. Это мешало Троцкому протаскивать в секретари своих сторонников;

– якобы партийное руководство идет во вред армии. Троцкий всегда стремился к тому, чтобы избавиться от партийного контроля над армией. Он утверждал, что решения Политбюро в отношении армии всегда имеют случайный и бессистемный характер. По Троцкому выходило, что у Политбюро попросту не доходят руки до руководства армией, что партийный отбор кадров, не укрепляет армию, а разваливает ее. И это писал человек, считавший себя большевиком! Член Политбюро!;

– в хозяйственной политике партии Троцкий видел одни сплошные ошибки. И кадры, по его мнению, подбирались некомпетентные, и было их (кадров, должностей) чересчур много, и руководство хозяйством осуществлялось плохо, не по плановому принципу, а посредством бессистемных решений и т. д. У Троцкого все чужие решения всегда были случайными, бессистемными, неверными.

«Чрезмерно раздутый аппарат» был у оппозиционеров любимым поводом для критики. Чуть что, они сразу же поминали его и обвиняли ЦК в растрате народных денег на содержание аппарата. Упреки эти были необоснованными. Да, в условиях, когда государственный аппарат создавался заново, зачастую он оказывался чрезмерно громоздким. Но ЦК и товарищ Сталин постоянно боролись с этим явлением. В ЦК контролем за количеством кадров занимался сотрудник, связанный с ЦРК[66] и Рабкрином. Товарищ Сталин всегда уделял огромное внимание количеству кадров в аппарате. Желающие могут прочитать для примера сталинский доклад активу ленинградской парторганизации «О хозяйственном положении Советского Союза и политике партии» от 13 апреля 1926 года, в котором товарищ Сталин говорит о необходимости принятия строжайших мер против прожорливости государственного аппарата[67]. Добавлю еще по поводу борьбы с бюрократией, раз уж упомянул ЦРК. Изначально ЦРК должна была заниматься одними только финансами, но по предложению товарища Сталина на нее также был возложен контроль за прохождением документов в аппарате Секретариата ЦК.

Тогда, в 1923 году, это мерзкое письмо Троцкого вызывало гнев. Сейчас бы оно вызвало смех. Якобы «бессистемное» руководство хозяйством привело к тому, что мы имеем сейчас. «Разваливая» (если верить Троцкому) Красную армию, партия создала непобедимую армию, одержавшую победу во Второй мировой войне! А начиналось ведь все тогда, в первой половине 20-х, когда был заложен крепкий фундамент для строительства социалистического государства и нашей могучей армии. Этот фундамент заложили большевики под руководством товарища Сталина.

Троцкий получил крепкий отпор. В января 1924 года состоялась XIII партконференция, на которой троцкизм был объявлен мелкобуржуазным уклоном. Сторонники Троцкого были смещены со многих руководящих постов. Троцкий кричал, что ему «отрубили руки». Я думал: «погоди, придет время и голову отрубим». Из надежных большевиков, членов ЦК, была создана комиссия по изучению положения дел в Красной армии.

Звезда Троцкого начала закатываться. Но он все еще продолжал оставаться опасным врагом. После смерти Ленина Троцкий без стеснения называл себя «главным человеком в партии», «коммунистом № 1» и прочими бахвальскими «титулами».

Потеряв значительную часть сторонников в ЦК, Троцкий начал вербовку новых. Ко мне стали поступать сообщения от товарищей, с которыми Троцкий вел антипартийные разговоры. Набрав около десятка, я подготовил доклад для товарища Сталина. На ближайшем заседании Политбюро товарищ Сталин от имени ЦК потребовал у Троцкого объяснений. После смерти Ленина партия сплотилась вокруг ленинского ЦК, а Троцкий снова вознамерился делить ее на фракции. Это было ни чем иным, как предательством, попыткой вонзить нож в спину партии.

Троцкий попытался отпереться. Он заявил, что никаких разговоров ни с кем не вел, а вся эта, как он выразился, «провокация» – дело рук Мехлиса. Я якобы «оклеветал» Троцкого, выполняя сталинский приказ. Пришлось перенести рассмотрение вопроса на следующее заседание, куда были приглашены все товарищи, которых Троцкий пытался перетянуть на свою сторону. Они подробно рассказали, где, когда и при каких обстоятельствах Троцкий с ними разговаривал. Перед лицом стольких свидетелей Троцкий стушевался и признал, что встречи имели место. Но тут же попытался выкрутиться, сказал, будто просто хотел испытать товарищей. Троцкий хотел испытать большевиков на верность ЦК! Разумеется, никто ему не поверил.