Тень за спиной

Не прошло и четверти часа, как вдалеке взметнулась пыль и послышался топот копыт. К ней приближались два всадника, и их лица нельзя было назвать приветливыми. Напротив, они казались страшно недовольными, поняв, что леди Оберлинг сидит на их стороне.

- Женщина, - заговорил один из них, приблизившись. - Это не твоя территория. Это степь. Ты нарушила границу.

- Я знаю, - спокойно ответила Милослава.

- Мы сейчас вытащим твой сундук, ты уйдешь прочь и мы забудем, что видели тебя.

Леди Оберлинг заметила, что говорит с ней тот степняк, который младше. Ему, наверное, чуть больше двадцати. А второй, уже с сединой в коротких черных волосах и морщинами на лице, молчит и внимательно смотрит на нее своими узкими глазами.

- Я приехала за своей дочерью и не уеду, пока не поговорю с ней, - равнодушно пожала плечами женщина. - Так что можете брать мой сундук и поедем к хану.

- Никуда ты не поедешь, - горячо воскликнул юноша. - Разве что домой!

- Хорошо, - покладисто кивнула Милослава. - Тогда я подожду Тамана здесь. Выгнать вы меня не сможете - силенок не хватит. Рано или поздно хан приедет - он всегда решает все проблемы лично.

- Да что вам тут, медом намазано! Едут и едут! - завелся молодой, но вдруг замолчал, увидев, что старший поднял руку.

- Кнесса Милослава, я полагаю? - вполголоса спросил седой степняк. - Таман ждет вас. Меня зовут Хариз. Вы, наверное, меня не помните.

Милослава покачала головой, но Хариз интересовал ее мало:

- Ждет? И давно?

- Всегда, - коротко ответил степняк.

Милослава вдруг побелела и закусила губу:

- Разве он еще помнит обо мне?

- Всегда, - повторил мужчина.

Он ловко спрыгнул с коня, протягивая к ней руку:

- Вы ведь ездите верхом? Камиль, останешься с сундуком. Кнесса поедет на твоей лошади. Я пришлю телегу.

- Да кто она такая? - не утерпел юноша.

- Шабаки хана, - веско ответил Хариз.

Он помог Милославе взобраться на лошадь - в мужское седло, для чего ей пришлось задрать юбку едва ли не до колен, опустил стремя и жестом велел следовать за ним.

Женщина и сама не понимала, отчего вдруг так заколотилось сердце от этого "всегда". Она ехала сюда в полной уверенности, что прошлое забыто и похоронено. Ей не нужен степной хан, у нее муж, дети, замок Нефф. Милослава только хотела увидеть дочь и убедиться, что она живая. Много лет она даже не вспоминала про Тамана. В дороге Милослава пыталась представить, как он выглядит, и обнаружила, что образ степного хана почти стерся из памяти. А теперь вдруг женщина увидела перед собой узкие злые глаза - будто и не было этих двадцати лет.

Всегда!

Она тронула коленкой лошадь - как они выучены здесь, в Степи, тело тоже вдруг вспомнило. По шее и спине стекали капли пота, лоб и волосы тоже были мокрые. Богиня, как хорошо дома, в замке Нефф! Нет там ни жары, ни палящего солнца, ни пыльных дорог.

- Мы можем ехать быстрей? - нервно спросила леди Оберлинг своего сопровождающего. - Свариться можно, как жарко!

- Как пожелаете.

Хариз стукнул бока коня пятками, издал гортанный крик и пустился в галоп. Милослава не отставала. А вот за это ощущение ветра в лицо и скорости можно и простить жару и безжалостное солнце. В горах такая езда просто невозможна. Вот по этому ощущению она скучала! Словно в прошлое вернулась! Никаких ограничений, никаких преград! Это Степь, где можно сбросить с себя шелуху глупых запретов и унылых правил! Оказывается, она никогда по-настоящему не знала, не понимала этого края. Здесь не только птицы свободны.

Нервное напряжение последних дней вырвалось вдруг изнутри в воинственном крике. Милослава ударила пятками лошадь, вырвалась вперед, жадно глотнула ветер, растрепавший волосы.

Мужчина, который стоял на ее пути, широко расставив ноги и скрестив сильные смуглые руки на груди, был ей незнаком, но странным образом, это всё ещё был ее мужчина. Через столько лет. Всегда. Леди Оберлинг натянула поводья, останавливая свой полет, и замерла будто ледяная статуя. Таман вскинул на нее узкие черные глаза, совершенно серьезно оглядел ее с ног до головы, а затем, хитро усмехнувшись, провел шершавой бугристой ладонью по нежной коже коленки. Милослава дернулась.

В такую жару в Славии и уж тем более в Степи никто не носит чулок. На женщине было самое тонкое ее платье и небольшие батистовые панталоны, наспех купленные в приграничной лавке. Под муслиновым подолом, задранным для удобства, были не только голые коленки, но и обнаженные бедра, куда, не отрываясь от шелковистой женской кожи, скользила сейчас мужская ладонь.