Тень Земли: Дар

Глеб сел на корточки и протянул руки к огню. Блаженство! Тем временем из тележки был выгружен березовый кузовок, небольшая колода и холщовый мешочек. И вот что там содержалось: хлеб из лебеды (не очень приятный на вид, но, все же, съедобный), пареная тыква (уже нарезанная крупными кубиками), ячменная каша (уже готовая, с маслом – только подогреть), морковь, репа и брюква (сырые), пучок свежей зелени (надо же, нисколько не завяла!), мед, молоко и огромная деревянная ложка.

В глиняный горшок с кашей была свалена тыква, добавлена ложка меда, и все это поставилось в золу у огня; когда огонь прогрел один бок горшка, запах усилился, горшок повернули. Большая хлебная лепешка была разломлена на четыре части и сложена на мешок, который послужил скатертью. Здесь же разложили сырые овощи и зелень. Крынку с молоком тоже поставили к огню.

Пока все это готовилось, Глеб усердно грыз морковку, надеясь сбить аппетит, но достиг прямо противоположного результата. Пробовать сырую репу или брюкву он не решился, а когда кончилась морковь, взял хлеб и, сильно сомневаясь в своих действиях, откусил кусочек. Да, вкус не очень – пресно, привкус странный. Но голодный желудок требовал хоть чего-нибудь съедобного – пришлось глотать и откусывать вновь.

– А ты в мед макай, сытнее будет, – посоветовал Григорий.

Да, так гораздо питательнее и вкуснее, убедился Глеб, когда попробовал. Он остановился, съев два куска из четырех и притупив этим чувство голода.

– А каша еще не готова?

Григорий молча повернул горшок, открыл крышку и помешал. Должно быть, скоро. Вон ведь как опахнуло! Вкусная, наверное, кашка.

Никифор оценил продукты сразу, как только их вынули, и хлеб ему явно не понравился, но он все же еще раз подошел и понюхал, а потом устроился неподалеку от горшка, глядя на него и облизываясь. Зяблик трудился над большой крошкой, которую получил от хозяина в первую очередь. Волк спокойно лежал рядом с Григорием, его желтые глаза отражали пламя костра.

Наконец каша подогрелась. Леший голыми руками взял горячий горшок и поставил Глебу. Слюнки так и потекли во рту голодного мальчика, будто он и не съел перед этим два ломтя хлеба! Он взял ложку и неуклюже зачерпнул темно-золотистую массу. Каша оказалась совсем не горячей, но приятно согревала желудок, и вскоре тепло разлилось по всему телу. Мальчик торопливо ел, а кот с беспокойством провожал каждую ложку. Глебу стало стыдно. Он поднял глаза на Григория и спросил:

– А можно дать моему коту?

– Ты оставь ему, он потом доест, – ответил тот.

– А ты как же, дядя Григорий, и твой волк? – догадался Глеб, отчаянно ругая себя за эгоизм.

Леший впервые за все время улыбнулся и ответил своим низким с хрипотцой голосом, который, оказывается, мог выражать не только сдержанную неприязнь:

– Ты ешь, ешь, не тушуйся. Мы ведь ради тебя встали. Наша еда ждет дома, в Лещинном лесу. Я пока что не голоден, Серый Вихрь кашу не ест. А ты что, зелень-то не пользуешь разве? Она хороша с хлебом и брюквой. Да и репку бы погрыз.

Глеб замялся:

– Да я… Они, вроде бы, не вареные?

– А что, не ешь такие? Попробуй! Надо было перед кашей.

Отказываться не годилось. Глеб опустил ложку в горшок и взял кусок хлеба. Если бы он знал, что пучок травы состоит из молодой крапивы, листьев одуванчика, щавеля и сныти, то не решился бы откусывать. Но впотьмах не разберешь, да и на свету, говоря по совести, он вряд ли узнал бы все ингредиенты, потому что никогда в жизни этим не интересовался. Лук, укроп, петрушка – вот и весь набор зелени, которая попадала в пищу юного городского жителя, обычно в искрошенном виде в составе салатов. А теперь Глеб откусил уже знакомый хлеб, потом зелень и ощутил приятный кисловатый вкус. И быстро съел весь пучок. Потом принялся за репу и брюкву, а когда вернулся к каше, то чувствовал себя уже таким сытым, что смог проглотить лишь несколько ложек.

Наконец подошла очередь Никифора, который, как всякий дисциплинированный кот, терпеливо ждал, когда поест человек. Глеб придвинул ему остывший горшок. Он сунулся было, но тотчас отстранился и попросил:

– Отъешь, пожалуйста, эту нелицеприятную тыкву, добрый мальчик. Тыква претит моему аппетиту. Я бы и кашу не стал, но она, кажется, на молоке, не правда ли, многоуважаемый Григорий?

– Да, она на молоке, ты не ошибся, – подтвердил леший.

– Ну тогда я поем. Хоть чем-то существенным наполнить мой несчастный желудок! – болезненно рассуждал кот, пока Глеб выуживал кусочки тыквы, стараясь разглядеть их в свете костра.

Глеб решил покормить кота из ложки, которая по объему была не меньше средней поварешки, и, зачерпнув, увидел, что каши осталось совсем мало. Пришлось Никифору вылизывать горшок, а потом долго умываться, потому что каша прилипла к его шерсти даже за ушами.

Оставалось еще молоко. В крынке было не меньше, чем в двухлитровом бидоне. Такого вкусного молока Глеб никогда не пил. Хорошо, что он уже наелся до отказа, а то ведь на молоко были и другие претенденты: сколько-то отпил Григорий, а остатки поделили между котом и волком.