Тень жары

Я сидела, откинувшись на сиденье, и — тупо, натужно, как бульдозер в большом снегу — пыталась протолкнуться к смыслу странного ощущения, которое преследует меня все последнее время. Проталкиваясь через беспорядочный, буреломный какой-то навал событий, я понимала, что следом за мной (вернее сказать, где-то надо мной) следовала в эти дни россыпь мелких, рваных характеристик, в чем-то определенно напоминающих мельчайшую крупу млечного пути; крупинки падали из черного космоса и оседали на землю где-то поблизости от меня, сигналя о чем-то таком, что вселяло в меня суеверный ужас… Одна из молекул млечной крупы, кажется, плавно опустилась на плечо кинг-конга, который шел тесным переулком разбираться с зеленым "жигуленком"; да-да, у него был вид пастыря, собирающегося пасти свое стадо жезлом железным, и под его ударами несчастный автомобиль сокрушался, как сосуд глиняный. А получасом раньше — что? Ах, да, фургон, алкогольный кладезь: и вышел дым из кладезя, как дым из большой печи, — и в самом ведь деле — помрачились солнце и воздух.

Я закурила, попробовала сосредоточиться. Что еще? Кажется, крупинка млечной пыли залетала в окошко того троллейбуса на Комсомольском: треск, грохот, искры сыпятся с проводов, крики да вопли — словом, произошли голоса и громы, молнии и землетрясения… А теперь? Ослепительно сверкающая ярким красным лаком машина низверглась с высоты — звезды небесные пали на землю?

Я притушила сигарету, посмотрелась в зеркальце и определила, что у рыжей девушки, пристально глядящей на меня из Зазеркалья, есть два пути. Либо — как Шпаликов советует: зубровки и спотыкача. Либо — забежать к психиатру.

10

Отсутствовал Зина долго. Я не могла заставить себя обернуться.

– Тебе не стоило на это смотреть, — хмуро сказал он, когда мы тронулись, и рассказал, как, по его предположениям, развивались события.

Этот "летучий голландец" шел на бешеной скорости в правом ряду; одна бетонная плита в ограждении завалилась, улеглась на асфальт под углом и сыграла роль "подкидной доски" — такие трамплины используют каскадеры, когда им надо перелететь на автомобиле через улицу. От них осталось мокрое место — от "фольксвагена" и самого каскадера.

– Роскошный был автомобиль, — подвел итог Зина — "Понтиак Файерберд".

Я сглотнула слюну и закашлялась; на этот раз мне удалось справиться с приступом и трансформировать его едкое вещество в достаточно нейтральную реплику:

– Выходит, этот парень слишком стремился во всем быть первым.

Зина метнул на меня короткий выразительный взгляд, и я махнула рукой на правила приличия:

ПОНТИАК: СЕВ ЗА РУЛЬ ЭТОГО

АВТОМОБИЛЯ, ВЫ ИСПЫТАЕТЕ

ЧУВСТВО СОБСТВЕННОГО ПРЕВОСХОДСТВА!

…однако мы уже, кажется, приближались к цели нашего путешествия; бросив машину на паркинге, углубились в просторную, полную воздуха и свежести холмистую местность, укрытую ровной зеленой травкой, аккуратность которой наводила на мысль, что она внимательно причесана.

– Нам предстоит пикник? — спросила я, беря Зину под руку.

– В каком-то смысле… — улыбнулся он, высвободил локоть и обнял меня, — да, пикник.

Вдали металлически поблескивала Москва-река.

– А что это за райская такая обочина, предназначенная для пикников?

Оказалось, это не обочина, а вотчина — гольф-клуба. Я присвистнула: вот уж не думала, что Огненная Земля достигла таких высот народного благосостояния, что может себе позволить заводить гольф-клубы. Зина уверенно увлекал меня в направлении аккуратного здания торчащего в поле и, казалось, вырастающего прямо из травы. Мы поднялись на второй этаж, и я невольно вспомнила тихого, пришибленного синолога, Варвариного мужа, — у входа стояли китайские куклы и одаривали всяк сюда входящего тайными восточными улыбками.

Мы прошли в зал.

– Зина, Зина… Какой у тебя экстравагантный способ ухаживания за девушками! Для начала ты их ведешь на кладбище. Продолжаете вы в китайском ресторане. А что будет на третье, на десерт, так сказать?

Это был именно китайский ресторан: фонари, ширмы на окнах, цветочные гирлянды… Мы прошли на балкон и устроились за столиком на солнышке.

Отсюда открывался чудесный вид.

Среди зеленых холмов бродили люди в белых одеждах; время от времени они останавливались, опускали плечи и сосредоточенно смотрели себе под ноги — в точности воспроизводя позу мужчины, делающего свое маленькое дело.

– Что это они?

Зина не откликнулся; он сидел, слегка подавшись вперед, вглядывался в белые фигурки, растворенные в зеленом поле.

– А-а-а, — очнулся он наконец. — Играют себе люди.

Наверное, мне следовало и самой догадаться: в гольф-клуб люди приезжают не справить нужду, а помахать клюшками.