Тень жены Гамлета

Примерно в семь часов пополудни 10 октября Гоша вызвал в кафе «Джангл» неотложку. Приехав на Таганку чуть раньше, по договоренности с Петром Ивановичем, он застал меня в совершенно расквашенном виде. Растерявшийся Петя пытался уверить Эрнста, что мое полувменяемое состояние объясняется жутким стрессом, выпитым на голодный желудок коньяком и какими-то «страшными» бумагами, которые я подписала против своей воли. Однако Гоша, который в свое время чуть-чуть обучался медицинским премудростям где-то в своих секретных службах, Пете не поверил. Спиртным от меня почти не пахло. Пульс прощупывался слабо. Руки были липкими и холодными. Заподозрив самое неладное, Гоша тут же вызвал врачей. Уже в клинике, после ряда медицинских манипуляций и произведенных экспресс-анализов, стало ясно, что меня… элементарно пытались отравить. Кто и как — еще предстоит выяснить. Потому что, по уверением Петра, в течение того рокового дня, чего я только не пила: и сок из рук Насти, и коньяк, который принес мне сам Петр, и бокал, которым меня угостил Карл Иванович, и воду, которой меня отпаивал Гоша… Не считая бесчисленных чашек кофе, которые по моей личной просьбе носил официант. С едой было проще… Я вообще ничего не ела.

— Витолиночка Витальевна, — в комнату вплыла улыбчивая медсестра, самое место которой было бы где-нибудь на конкурсе красоты, а не в больничной палате. Коротенький халатик едва прикрывал тугую попку, ноги заканчивались там, где у нормальных женщин начинается талия. Марина, так звали медсестру, страшно меня раздражала. Уж лучше бы ее приставили к мужским палатам. Наверняка процент выздоравливающих резко пошел бы вверх.

— Чего тебе? — буркнула я.

— Я коктейльчик принесла. Вку-у-усньникий, кислородный, — Марина аж зажмурила от восторга глаза, жирно подведенные зеленой обводкой.

— Спасибо. Мне Тамара Ивановна его уже приносила. Сорок минут назад. Вас найти она не смогла. — Я не удержалась от сарказма.

— Ой, Витолиночка Витальевна, как нехорошо получилось, — Марина густо покраснела, — Я там в ординаторской задержалась, вашему брату дала почитать выписку из истории болезни и результаты анализов. Слушайте, а Георгий Петрович женат?

— Кто?! — я не поняла вопроса медсестры-фотомодели.

— Как кто? Брат ваш!

— Ах, брат? Это он сказал, что брат? — я разозлилась окончательно. — Да он женат. Трижды. И каждый раз все удачнее и удачнее. Последняя его жена — французская миллионерша, телезвезда, певица и писательница…. Лена Ленина, слышали про такую?

— Ой, правда? — погрустнела Марина.

— Ага! И вообще Георгию Петровичу нравятся исключительно блондинки. Маленькие, миниатюрные и голубоглазые. Так что у вас нет ни малейшего шанса.

Из предбанника моих VIP-апартаментов раздался сдавленный смешок и в палату вошел Гоша, собственной персоной.

— Привет, злюка. Ты зачем девушке врешь?

— А ты зачем? — растерялась я и стала вспоминать, куда же я дела зеркальце. Помнится, последний раз я свою физиономию видела утром в ванной, и очень сильно подозреваю, что с того момента моя опухшая зеленая мордуленция краше не стала.

— Ну, я соврал потому, что мужу могут побояться правду сказать, а вот брат — лицо нейтральное.

— К-к-ка-кому мужу? — коктейль, который я до сих пор сжимала в руке, выплеснулся на белоснежный пододеяльник.

— А ты забыла, что я твой муж? — оттесняя Марину от моей кровати, игриво поинтересовался красавец Эрнст. — Лену Ленину зачем-то приплела… Вы знаете, Мариночка, — Гоша томно посмотрел прямо в глаза медсестре и придал своему баритону приторную бархатистость, — Моя Вита такая проказница… Придумывает каждый раз новые сказки… головы морочит, а потом сама надо мной подшучивает, заводит меня…. Это у нас с ней вроде игры. Эротической. Ну, вы понимаете, о чем я?

Гоша зарычал и театрально облизнулся:

— Ну что, шалунья, поиграем?…

Марина охнула и быстро выскочила за дверь, а я расхохоталась.

— Ладно, муже-брат, расскажешь, как там у нас дела?

— Обязательно! Только, скажи… — Гоша замялся, — Сергей не объявлялся?

Настроение у меня моментально испортилось.

— Нет. После того как Колюня подвез Настю к нашему дому 10 октября вечером для «очной ставки», так он и исчез. Девушка, кстати, тоже.

— А Клара что говорит? — Гоша поморщился, и я догадалась, что моему новому другу не очень хочется ворошить эту тему, но он зачем-то задает свои глупые вопросы.

— Клара, как только увидела днем, что к воротам подъехала машина Толкунова, так заперлась в своей комнате. На стук не отвечала, с Сережей не общалась. Только поздно вечером она подсмотрела в окно, как Колюня привез в дом какую-то девицу — «фифу, всю такую беловолосую, в сапогах с камушками, в голубом пыльнике» — но в холл все же не вышла. А потом мой муж и незнакомка уехали. Клара говорит, что они пробыли в доме минут пять от силы.

— И больше твои орлы их искать не пытались?

— А смысл? — я постаралась придать голосу безразличие, поперхнулась подступившими слезами и закончила совсем уж расстроено. — Все, Гоша, проехали. Давай вернемся к нашим баранам.