Тень жены Гамлета

В этом момент я докурила сигарету почти до фильтра и зябко поежилась. Нам понадобится сделать аллерготесты. А, следовательно, нужно вспомнить, в какой из клиник Москвы у меня есть знакомые врачи-аллергологи. Чай… Адельфан… Вдруг у Сережи на них такая вот реакция? Хотя, по-моему, аллергия проявляется иначе. У нашего сына был в детстве однажды аллергический приступ, когда его укусила оса. Но там мгновенно появилось удушье, крапивница, отеки. Малыш задыхался, синел, тянулся к нам ручками. Лицо Серенького стало напоминать огромную клоунскую маску, раздутую до космических масштабов…. Но никакой потери сознания и катастрофического падение давления не было. Это я помнила точно. И, не смотря на то, что мы с мужем в ту роковую летнюю субботу чуть не поседели и, казалось, напрочь утратили возможность думать, запоминать и рассуждать, признаки анафилактического шока я усвоила на всю жизнь. Уверена, что питерские врачи эти признаки обнаружили бы быстрее меня…. Эх, жаль, что Карл Иванович не поехал с нами, а остался в утрясать дела с финнами, мне бы очень хотелось задать ему несколько вопросов. У Сережи правды ведь никогда не добьешься. И почему мужчины начинают себя вести как партизаны, или дети младшего школьного возраста, когда речь заходит об их здоровье? Даже смешно, честное слово. Они или пугаются, или отчаянно лгут.

К Макдоналдсу подъехал очередной автомобиль и, резанув фарами дальнего света мне прямо в глаза, остановился, выплюнув на улицу парочку ночных путешественников, любителей фастфуда. Внезапно мое внимание привлекла большая серебристая машина, стоящая справа от входа в ресторан. Я не очень рассмотрела ее в коротком сполохе фар, но мне вдруг показалось, что это тот самый Пежо, который сопровождал нас из Москвы в Питер. Испугавшись, я решила нырнуть в уютное темное тепло салона нашего авто. Прильнув к стеклу и надеясь, что с улицы меня рассмотреть невозможно, я внимательно вглядывалась в силуэт машины. То, что это был Пежо, сомнений не вызывало. Но тот ли самый? Утренний? Если Георгий Петрович не обманул, то машина, преследовавшая нас — это не качаловский эскорт. Тогда кто и почему следит за нами? И следит ли вообще? Ведь могло быть так, что из нашего поселка кто-то прошлым утром тоже собрался по своим делам в Питер, да еще и в одно и то же с нами время. И ехал он, этот человек, естественно, тем же маршрутом, что и мы. А как еще? И даже можно допустить, что тем людям, на серебристом Пежо, нужно было попасть с нами в одну и ту же сторону в Питере (центр все— таки). Ведь мы потеряли автомобиль за пару кварталов до госпиталя? Потеряли! А теперь я увидела у ресторана очередной серый Пежо и уже насочиняла себе всяких ужасных историй. Эх, жаль, не запомнила я номер.

В это время в Мерседесе одновременно открылись обе передние двери. Я испуганно отпрянула от окна. В салон садились сытые и довольные Сергей и Колюня.

— Не спится, Виток? — заботливо спросил муж, потянувшись назад и обдав меня ароматом кунжута, соленых огурчиков и жареного мяса.

— Ой, как вы меня напугали, надо же, — я чмокнула мужа в щеку.

— Ха! Вот это сыщица, — засмеялся Толкунов, — Выходим, смотрим, сидит, уткнувшись носом в стекло, высматривает что-то, и вдруг оказывается — ничего не видит. Как тебя только твои сотрудники не уволили за профнепригодность? Николай, как вы ее до сих пор терпите?

Колюня обернулся назад, внимательно посмотрел на меня и, заметив, как я ему указала подбородком на входную дверь ресторана, перевел взгляд вперед. Пежо медленно отъезжал от Макдоналдса.

— Твою мать, — матернулся Колюня и тоже повернул ключ зажигания.

— Он? — спросила я.

— Да, похоже. Я номер в темноте не срисовал, — Колюня завертел головой, пытаясь засечь серебристую машину, скрывшуюся за углом здания.

— Вы о чем это? — растерялся Толкунов.

— Да так, Сергей Тимофеевич. Машинка тут одна за нами подозрительная из самой Москвы в Питер ехала. А теперь, похоже, вместе с нами собралась обратно возвращаться.

Мы медленно выехали на трассу. Пежо пока не было видно.

— Какая машинка? — все еще ничего не понимал Сергей.

— Да мы думали ребята качаловские…, — пробормотал Колюня.

— Качаловские?!! — дурниной заорал Сергей и рывком развернулся в мою сторону. — Качаловские? Ты все-таки связалась с этим делом? Вляпалась! Твою ма-а-ть!… Ну, поздравляю, женушка! Ну, ты моя умница. Ай, молодца! Теперь и вашему сраному «Твисту» капец, и мне, похоже, до кучи… То-то я смотрю, глаза у вас какие-то шкодливые. Думаю, уж не сообщил ли доктор чего фатального обо мне ненароком? А тут вон что! Большая политика!

— А чего ты орешь? — вскинулась я, подтягивая на сидении колени к подбородку, — Сама вляпалась, сама вылезу. Уж тебя не попрошу.

— Нет, ну какого черта? — продолжал бушевать Толкунов, — Коля, а вы там все куда смотрели? Вы чем думали? Вам всем, что, жить надоело? Где ваш долбаный «Твист» и где те сферы, куда вы курносые рязанские морды сунули? Вы с кем надумали играть в кошки-мышки? Ну-ка, быстро отвечайте, что происходит, пинкертоны недоделанные!