Тень жены Гамлета

— Знаешь, женка, а ведь жизнь чертовски прекрасна. И мы с тобой еще такие молодые, что я даже сам себе завидую. Столько у нас всего впереди! Мы еще даже пару-тройку наследников соорудить можем. Но в этой сауне, проклятой, когда сначала в груди запекло, а потом все поплыло перед глазами, я уже думал — кранты. Перетрусил ужасно, поняв, что у меня уже может совсем ничего не быть. Понимаешь? Ни рассвета, ни заката, ни аванса, ни получки. Так страшно стало… Ты меня теперь презираешь? — и Сергей опять счастливо засмеялся, заведомо зная ответ.

А меня будто током обожгло: «Наследники….» Будут у тебя еще, Сереженька, наследники. Ой, как скоро будут. Только, увы, я тут совершенно ни при чем. Я закашлялась:

— Сереж, — сказала я, когда почувствовала, что могу говорить без дрожи в голосе, — Сережка! Дело в том, что ты должен всегда помнить о том, что ты был, есть и останешься для меня самым близким человеком, отцом моего ребенка, другом, однополчанином. Я всегда приду к тебе на помощь. Всегда пойму, выслушаю. Ты можешь никогда и ничего от меня не скрывать. Я только сегодня утром сама себе пообещала принимать тебя любым и прощать заранее тебе все-все!

— Ой, сколько пафоса! — Сергей потрепал меня по носу, — Давненько в нашей семье не было слышно столь высокопарных фраз… Но я рад, Витка. Рад, что ты такая и так говоришь. Рад, что ты сейчас со мной. Ты — мой самый проверенный порт, в который я буду возвращаться из любых штормов.

Я абсолютно разомлела и рассиропилась. Казалось, что в этот момент я любила всех Настенек планеты Земля и всех еще не рожденных от Сережи детей.

— Но! — Сергей вдруг дурашливо вскинул указательный палец — Но я обязательно запомню твои слова о том, что ты мне отныне прощаешь все-все, и при случае этой индульгенцией воспользуюсь. Заведу себе молодуху, а когда застукаешь, скажу — обещала все прощать?

Сергей пытливо заглянул мне в глаза.

У меня внутри все оборвалось. Эх, рано я поверила в то, что смогу стать доброй самаритянкой….

— Эй, красавица, ты чего замерла? — Сергей пощекотал пальцами мой живот. — Испугалась? Да шучу, я, Виток, шучу. Ты же знаешь, женка моя любимишная, что никто мне, окромя тебя, не нужен.

Я поняла, что время упущено. Вот еще секунду назад у меня хватило бы смелости заговорить о Настеньке, а сейчас уже не смогу.

«Ничего-ничего, — я отвернула лицо к окну, — Нам все равно придется это обсуждать. Ведь у Сережки с этой тургеневской девушкой скоро будет ребенок… И нам всем с этим как-то придется жить. Только пусть этот разговор произойдет не сейчас. Пусть позже. Тем более, что Сереже нельзя волноваться. Я ведь еще не говорила с врачами. А вдруг у него все серьезно, а он дурачится и храбрится без оснований?».

— Знаешь, Сережка, я хочу сейчас поискать твоего врача и задать ему пару вопросов.

— Да не нужно никого искать. Я же попросил Карлушу и Петю, чтобы все уладили дистанционно, с помощью Литвиновой, — Сергей насупился.

— Чего ты боишься? — я удивленно пожала плечами, — Ну поговорю я с доктором. Может быть, он тебя и без всякой Литвиновой отпустит. Ты посиди пока здесь, попей кефирчику. — Я стала сосредоточенно рыться в сумке, — Даром, что ли, мы его из самой Москвы тащили? И яблок поешь. Свои, клязьменские… В этом году ужасно вкуснючие…. А я спрошу у медсестры, где найти твоего лечащего врача.

— А и действительно…. Чего я боюсь? — опять улыбнулся муж, — Хотя, если честно, то чего-то боюсь. Но ты права. Давай, сходи, поговори с врачом. Только убери ты свои продукты. Тут Карлуша еды на все отделение притащил. Еле я это все сбагрил соседям…. Питерские — они гордые…. А я, пока тебя не будет, в тишине сделаю пару звонков в Москву. Нужно просто позарез. Просто караул кричи…. Дай мне, будь добра, твой мобильник…. — Сергей заерзал от нетерпения, а потом не выдержал и хмыкунл, — Кстати, а кефирчик-то с яблоками — это ведь не твоя идея, а нашей ворчуньи Клары?

— А вот и моя! — я вдохнула воздух, — Клара только вещи складывала. А я из холодильника доставала все, что теоретически можно больным…. И, тоже, КСТАТИ, — вернула я Толкунову его любимое словечко, — телефон мой у Карла Ивановича остался или у Коли. Так что сейчас я его принесу. Мухой обернусь. Не скучай!

Мне пришлось пулей вылететь из ординаторской, потому что по особо нежной интонации мужа я отчетливо поняла, кому именно хочет без меня позвонить в Москву Сережа.

27 сентября (вторник, поздний вечер)

Мы выехали в Москву поздно вечером. Выписка из больницы заняла почти два часа. Еще столько же времени ушло на ужин. Все очень устали, без причин придирались друг к другу и занудничали. Сначала мы никак не могли решить — ночевать в Питере или ехать сразу. Потом мы гадали, где перекусить перед дорогой.