Тень жены Гамлета

— Лере я был не нужен! — пафосно заявил он, — Ей нужна была только московская прописка и жилая площадь. Когда она поняла, что у меня ничего нет, разорвала отношения тут же. В мгновение ока! Я любил ее, Эмми, прости, но любил по настоящему. Мне казалось, что это финальный аккорд прожитой мной жизни. Что после этой девочки, этой чистой и юной женщины уже никого и ничего не будет. И кто же мог предположить, что этот аккорд будет насквозь фальшивым?

Эмилия морщилась. Во-первых, потому что «юной» любви, этой «чистой девочке» давно уже перевалило за тридцать, и она была моложе самой директрисы всего на восемь лет. Во-вторых, потому что Чижова, с ее практичным провинциальным взглядом на жизнь никому (а Эмилии в первую очередь) не напоминала бескорыстную и возвышенную Музу.

Тем не менее, супруги помирились. Однако вместе более не живут. Дочери видят отца только в театре, куда он снова вернулся. Хотя, если честно, вся труппа очень надеется, что доброе сердце маленькой актрисы-травести со временем оттает и она простит Матвея Сергеевича по настоящему.

Естественно, с возвращением Матвея, увольнение Чижовой стало лишь вопросом времени. К тому же, в коллективе в ее отношении сложилось стойкое предубеждение. Не только начальству ярославская актриса не угодила. Коллеги тоже не жаловали Валерию. Сплетни и склоки, привычные для столичных театров, в случае с Чижовой казались артистам детской шалостью: мы-то, дескать, еще наивные дети, вы посмотрите на провинциальную беспардонность и наглость!

Правда, примерно за два дня до возвращения Матвея, Чижова внезапно исчезла. Она написала в дирекцию заявление об отпуске, из которого следовало, что актрисе нужно срочно съездить в Ярославль и решить вопрос квартиры, оставленной ей в наследство двоюродной бабушкой.

В наследство, упавшее с неба, никто не поверил. Артисты, точнее, артистки, дружно решили, что Лера либо испугалась, либо нашла себе временного покровителя, то бишь, спонсора. Однако, время шло, а Чижова в театре не показывалась. Возможно, она, действительно, продала бабушкину квартиру в Ярославле, приобрела недвижимость в Москве, и, имея прописку, смогла подыскать работу более денежную и престижную, чем в «Зазеркалье». Однако по общему убеждению бывших коллег, Чижова просто подцепила богатого папика и теперь загорает где-то на Багамах. «Она постоянно твердила о том, что ее козырная карта еще не разыграна, — заявила Евгения, — и была уверена, что Москва, как искусственный пруд, полна карасями-толстосумами».

Словом, следы Леры потерялись окончательно. Точнее, никто ее особо и не искал.

Получив в качестве платы за обед от госпожи Шпартко адрес и телефон Валерии Чижовой, я вышла из ресторана, поймала машину и отправилась в собственный офис на улицу Школьную. Время близилось к трем часам дня.

Евгения дала мне сразу два телефона Чижовой — домашний и мобильный. Решив не откладывать дела в долгий ящик, я набрала первые цифры. «Абонент временно недоступен, или находится вне зоны действия сети…» — заученно проговорил автоответчик МТС. По другому номеру трубку сняли почти мгновенно.

— Алло, Валерия, — еще не веря в удачу произнесла я.

— Представьтесь, пожалуйста, — ответил хрипловатый и чувственный женский голос.

— Вы меня не знаете. Ваш номер мне сообщили в театре «Зазеркалье», — протараторила я придуманные фразы. — У меня к вам есть крайне выгодное предложение, которое я готова озвучить при встрече.

— Какого рода предложение? — бесстрастно поинтересовалась моя собеседница.

— Это касается вашей работы…

— Ладно, подъезжайте, — женщина коротко продиктовала адрес. Увы, дом Чижовой находился все на том же Ленинском проспекте. Поэтому мне пришлось извиняться перед водителем, просить его развернуть автомобиль и отправиться практически в то же самое место, откуда я уехала пятнадцать минут назад.

Дом, где жила Чижова — типичный образчик советской архитектуры — оказался чистым и ухоженным. Честно говоря, для столицы — это большая редкость. Как правило, вся красота московских зданий заканчивалась на лицевой, парадной части дома, а дворы и парадные продолжали оставаться грязными и дурно отремонтированными. Однако подъезд, к которому я подошла, выглядел достойно: крепкая и новая металлическая дверь, аккуратный квадратик «Доски объявлений», исправно функционирующий кодовый замок. Сверившись с запиской, я набрала пять цифр подъездного кода и без труда проникла в сырое сумеречное помещение. Мне кажется, каждый из нас должен помнить и любить с детства запах таких вот подъездов. Не тех, конечно, где пахнет отхожим местом и кошками, а тех, где аккуратные бабульки даже при наличие уборщицы по нескольку раз в день моют лестничные клетки, где рядом с квартирами выставлены ящики со свежими яблоками с дачи и детские санки. Где из каждой квартиры доносятся аппетитные, хотя и незамысловатые ароматы готовящихся обедов: жареной картошки, борща, макарон по-флотски. Попадая в такие парадные, я поневоле замедляю шаг, вдыхая запахи, которые мне напоминают давно ушедшие времена.