Тенеловы. Сердце ночи

– Цветозависимые, – пояснил Марк, присаживаясь рядом со мной. – Так мы зовем помешанных на цвете. На самом деле, все мы в той или иной степени преклоняемся перед яркими красками, но их открытое использование запрещено.

– Незаконная торговля? – Ксюша округлила глаза. – Но ты говорил, что цвета не могут пройти сквозь тень.

– Их можно протащить. Некоторые ныряльщики приносят с собой из вашего мира цветные вещи и неплохо на этом зарабатывают.

– Тогда у вас должно быть полно цветных вещей, – заметила я.

– Не так все просто. Со временем они выцветают. Краски не приживаются на теневой стороне. Так наш мир восстанавливает равновесие. Исключение – осколки цвета. Они всегда остаются яркими.

Марк поставил перед нами кружки с чем-то черным и дымящимся. Ксюше с Колей достались железные, а мне – пластиковая с изображением зайчика и отколотой ручкой.

– Не бойтесь, это чай. Не обращайте внимания на вид, по вкусу он такой же, как ваш, – Марк сделал глоток из своей кружки и выжил.

Из-за мучившей меня жажды я отважилась попробовать напиток. Марк не обманул: чай был сносным. К нему бы печенье, но с продуктами дела обстояли хуже. На других столах я видела тарелки с полужидким варевом, попробовать которое не отважилась бы, даже умирая с голода.

– Можно мне снять очки? – попросила Ксюша. – Здесь темно, и в солнцезащитных очках я чувствую себя кротом.

– И ты жалуешься? – укорил ее Коля. – У меня, если помнишь, все лицо в пудре. И оно жутко чешется.

– Снимешь очки, и все заметят цвет твоих глаз, – сказал Марк. – Видела сцену за соседним столиком? А теперь представь, что будет с тем мужчиной и подобными ему, когда они увидят цвет твоих радужек.

Ксюша поежилась. Никто из нас не хотел очутиться на месте футболки и быть зажатым в потных ладонях цветозависимого.

– Мужчина со шрамом смотрит на меня, – прошептала Ксюша.

– Должно быть, ты ему приглянулась, – сказал Коля.

В паре столов от нас сидел мужчина. Его правую щеку пересекал безобразный шрам, как если бы кожа на его лице дала трещину. Перед ним на столе дымилась кружка с чаем. Не считая нас, он был единственным, кто не пил спиртное.

– До чего отвратительный шрам, – скривилась Ксюша. – Боевое ранение?

– Едва ли, – Марк бросил украдкой взгляд на мужчину. – Скорее искаженное отражение. Как правило, рубцы на теле копии свидетельствуют о саморазрушительных эмоциях человека, с которым она связана. Например, о стыде.

– Несправедливо, – сказала Ксюша. – Люди испытывают негативные эмоции, а страдают ни в чем не повинные копии. Похоже на подавление личности.

– Таково наше предназначение, – Марк не казался подавленным. – И потом, зачастую копии подобных людей также далеки от идеала.

– Что же получается: каждая сильная эмоция человека как бы отражается на его копии? – Колю заинтересовали новые сведения. – А если человек, к примеру, скромный или даже застенчивый, какой будет копия?

– Она будет низкорослой, – ответил Марк.

– А если он охвачен гордыней? – продолжила Ксюша.

– Копия будет толстой, раздутой от самомнения.

Я привалилась к стене, используя ее вместо спинки. Чай согрел желудок, и меня клонило в сон. Я вполуха прислушивалась к разговору: Ксюша с Колей предлагали эмоции, а Марк пояснял, как они отражаются: злость – уродство, страх – сутулость, презрение – экземы, жадность – скрюченные суставы, тоска – дряблость кожи. Спрашивали в основном про отрицательные эмоции, всем было ясно, что копии добряков и влюбленных выглядят отлично.

Беседа оборвалась из-за грохота – в бар ворвались вооруженные мужчины. Посетители подскочили с мест. В и без того тесном помещении теперь некуда было ступить. Я встала, но меня отбросили назад к стене. Ксюшина кружка опрокинулась, будучи брезгливой, она не притронулась к ее содержимому, и чай вылился мне на ноги. Повезло, что он остыл, иначе не избежать мне ожога.

Один из вновь прибывших занял позицию в дверях и пальнул в потолок. Посыпалась штукатурка, в воздухе повис белый туман. Выстрелы подогрели панику, посетители заметались, и в суматохе я потеряла спутников.

Поднявшись, наконец, на ноги, я застыла, не зная куда бежать. Ладони вспотели, ноги дрожали, глаза застила пыль – я была совершенно дезориентирована. Вспомнив советы по борьбе с паникой, я сделала глубокий вдох, закашлялась, но в голове прояснилось.

Я побрела вперед, по очереди выкрикивая имена друзей. Меня пихали со всех сторон. Пару раз кто-то наступал мне на ногу, а однажды я чуть не рухнула, но все-таки удержала равновесие. Упади я, и меня бы затоптала обезумевшая толпа.

– Вот ты где, – Марк схватил меня за руку повыше локтя и потянул за собой. – Необходимо отсюда выбираться. Хозяин бара – мой знакомый, он выпустит нас через запасной выход.

– Кто это такие? – петляя между столами, спросила я.

– Охранная гвардия, по-вашему – полиция, – на бегу ответил Марк. – Кто-то донес на контрабандистов цвета.

– Я думала, они здесь каждый день.

– Верно, – хохотнул Марк, ныряя под барную стойку. – Полагаю, это плановый рейд, рассчитанный на устрашение.