Тенеловы. Сердце ночи

– В твоих интересах, чтобы это было так. Я еще не закончил с экспериментами. Пока они не совсем удачны. Возможно, кровь не подойдет. Не исключено, что ключ к разрыву связи кроется в чем-то другом. Например, в твоей плоти. Но, как я уже сказал, тебе повезет, если это будет кровь.

Я представила, как Омар по сантиметру отрезает от меня куски, и содрогнулась. Мои крики и мольбы о пощаде вряд ли его остановят. Что за невезуха? Королева планировала залезть мне в голову и поработать с памятью, главарь отступников спит и видит, как бы пустить меня на эксперименты, а я всего лишь хочу вернуть свою нормальную жизнь. Снова пойти в универ, общаться с друзьями, кататься на роликах, ходить на вечеринки и делать все то, что делают подростки. Я не из тех, кто, посмотрев фильм о супергероях, мечтал стать избранным.

– Прямо сейчас мы проведем опыт с твоей кровью, – Омар встал. В одной руке у него был нож для писем, в другой – бокал для вина.

Я вцепилась в подлокотники кресла.

– Не переживай, – сказал он, – мне нужна всего капля.

– Нож продезинфицирован? – спросила я.

– Уверена, что хочешь знать ответ?

Омар схватил меня за запястье, вывернул мне руку и уколол средний палец острием ножа. Я вскрикнула – это было ощутимей, чем при сдаче крови на анализ. Нацедив кровь в бокал, Омар отпустил мое запястье и кинул мне носовой платок, посоветовав зажать рану. Я с силой прижала платок к пальцу, но порез вышел глубоким, и кровь долго не останавливалась.

Омар выглянул в коридор и велел позвать Рому. Тот явился спустя пару минут – запыхавшийся и вспотевший.

Омар добавил в бокал с моей кровью воды из графина и взболтал полученную жидкость.

– Выпей, – он протянул бокал Роме.

Тот взял его и без лишних вопросов осушил одним глотком. Я диву давалась, как можно быть таким доверчивым. А если в бокале яд? Но потом вспомнила, что Роме за свою жизнь бояться нечего: до тех пор, пока он связан с Омаром, ему ничего не грозит.

– Как себя чувствуешь? – Омар сверлил Рому взглядом, но, похоже, сам не знал, чего ожидать.

Я и подавно не представляла, как выглядит отделение копии от человека, а потому с любопытством предвкушала развитие событий.

– Нормально, – Рома пожал плечами.

Прошло несколько минут, но ничего не изменилось. Рома стоял посреди кабинета – живой и здоровый, разве что малость бледный от нехватки свежего воздуха.

– Держи нож, – Омар передал Роме нож, – порежь себе ладонь.

И снова Рома проявил чудеса покорности: несмотря на ужас в глазах, он разрезал себе ладонь. Несколько слезинок скатились из уголков его глаз, но в целом он перенес испытание достойно, ни разу не вскрикнув. Сжав руку в кулак, он мужественно терпел боль, пока его кровь капала на ковер.

Рома порезал левую ладонь, и белесая полоса, напоминающая старый шрам, проявилась на правой ладони Омара, как и полагается отражению.

– Ого, – присвистнула я, – не знала, что порезы передаются от человека к копии.

– Они не передаются, – Омар потряс рукой, словно пытаясь сбросить с нее след от раны. – Это своего рода эхо, скоро пройдет.

– Что мне делать? – Рома все еще истекал кровью посреди кабинета.

– Ступай, перевяжи руку, – отпустил его Омар.

– Как все прошло? – поинтересовалась я, будучи неуверенной в успехе опыта.

– А ты не поняла? – оскалился Омар. – Ничего не получилось. Связь по-прежнему работает. Твоя кровь ее не разрывает.

– Может, ее надо с чем-то смешать. Сварить какое-нибудь зелье.

– Ты – единственный ингредиент необходимый для разрыва связи.

Омар плотоядно облизнулся, и меня прошиб холодный пот. С него станется скормить часть меня Роме.

– Полегче, – я выставила вперед руки. – Еще ничего неясно. Может, крови нужно время, чтобы подействовать. Или это в принципе невозможно. Мало ли, что там гласит какая-то древняя легенда. Вы встречали доказательства своей теории, так сказать, в натуре – хоть одну копию, отделенную от человека?

– О да, – усмехнулся Омар, – мне они попадались, не сомневайся.

– Где? – я чуть не вывалилась из кресла, до того меня удивил ответ.

– Например, в соседней с нами комнате сидит одна абсолютно самостоятельная копия.

Я покрутила головой, вспоминая расположение комнат. Не считая гардеробной, одна из стен кабинета граничила с помещением, где держали нас с Марком. Был еще коридор с громилами. Неужели один из них освободился от связи?

– Ну же, – поторопил меня Омар, – соображай быстрее, а не то я решу, что ты вовсе не так умна, как кажешься.

– Кто-то из ваших громил, – я кивнула на дверь, – разрушил связь?

– Я тебя умоляю, они похожи на свободные копии? Зато один наш общий знакомый со звучным именем и хорошей родословной не связан с человеком, хотя сам об этом вряд ли догадывается.

– Вы о Марке? – это имя должно было прозвучать.

– Бинго! – Омар щелкнул пальцами.

– Но как вы это поняли?

– Есть признаки, уж поверь мне. Взять хотя бы искаженное отражение. Поразительно, но оно никоим образом не сказывается на королеве и ее приближенных. А между тем, посмотри на меня. Я – живое воплощение искаженного отражения: моя сутулость следствие страха, который Рома испытывает всю свою никчемную жизнь.