Теневая Черта. Звездные ловцы. Звездный Рубеж

При всей его склонности к самоанализу и моральных принципах, он не чувствовал вины за случившееся на Сломанных Крыльях, как и за то, что за этим последовало.

Человечество и сангари находились в состоянии войны, и сангари сделали первый выстрел. То, что это была подпольная война, ведшаяся на личном уровне, не имело значения. Как и то, что войной она была лишь с точки зрения человечества, сангари же воспринимали ее чисто как бизнес. Сражения оставались сражениями, а жертвы — жертвами, независимо от того, как или почему они погибли.

Большинство его товарищей и современников ненавидели сангари. Но для него это был всего лишь еще один народ, который иногда приходилось пинать из-за того, кем они являлись и что собой представляли.

Он усмехнулся, подумав, что то же самое мог бы искренне заявить откровенный фанатик.

От всей этой торговли «звездной пылью» его выворачивало наизнанку.

— Моя проблема в том, что я ничего не люблю и ничего не ненавижу, — пробормотал он.

— Что?

— Прошу прощения. Думаю вслух.

Его охватило безразличие. Ничто его не трогало. Обезболивающие таблетки зашвырнули его в нирвану — а может, в бездонную черноту, куда не пробивался свет обычных чувств. Куда именно — он точно не знал.

Впрочем, ему было все равно. Ему было на все наплевать. Он погрузился в размышления о загадочной личности по прозвищу Мыш.

Бен-Раби считал, что знает Мыша лучше, чем кто-либо, за исключением адмирала. За время совместных операций они основательно изучили друг друга. Вспышки тайной войны постепенно растапливали их, сплавляя воедино…

И тем не менее Мыш оставался ходячей загадкой.

Бен-Раби дьявольски боялся Мыша.

Мыш был единственным известным ему человеком, кому доводилось убивать голыми руками.

Убийство вовсе не превратилось в некий социальный реликт, но больше не требовало личного участия. Оно полностью механизировалось, лишившись души, — причем настолько давно, что большинство штатских задохнулось бы от накала страстей, которые охватывали человека в смертоносной ярости.

У них бы мозги перемкнуло, и они превратились бы в зомби. И никому бы не навредили.

Любой мог нажать кнопку, послав ракету для уничтожения корабля с тысячей душ на борту. Множество запуганных мелких людишек именно так и поступали.

И тем же самым мелким людишкам на следующую ночь не снились кошмары. Их участие сводилось к нажатию кнопки, а вовсе не к грохоту взрыва.

Для подобного рода убийств имелись широкие возможности — во время далеких космических сражений с сангари и пиратами Макгроу или предпринимавшихся мелкими государствами каперских атак. Но убить человека лицом к лицу, руками, ножом или пулей… В том было слишком много личного.

Граждане Конфедерации предпочитали ни к кому особо не приближаться, даже чтобы лишить его жизни. Все понимали, что если такая необходимость возникла, значит ты в полной заднице.

Люди сегодняшнего дня не желали, чтобы их преследовали во снах чужие лица.

Бен-Раби плыл в потоке свободных ассоциаций, не в силах вырваться из водоворота мыслей. Мыш. Межличностные отношения. Две эти силы ввергали его в бездну кошмара.

Он знал Мыша еще с Академии. Они много времени проводили вместе, как за учебой, так и за развлечениями вроде гонок на солнечных парусниках, подгоняемых яростными звездными ветрами старой сверхновой. Их команда была непобедимой, и они праздновали очередные успехи во время отпуска. Но при этом они отказывались считать себя чем-то большим, чем просто знакомыми.

Дружба была странным понятием. Она требовала ответственности, превращая людей в ходячий символ морального долга и личных обязательств.

Бен-Раби все больше сближался с Мышом. Ему все больше нравился этот странный невысокий парень. И он подозревал, что у Мыша те же проблемы.

Дружба могла помешать профессиональной отстраненности. И добавить хлопот.

Бюро обещало, что после операции на Сломанных Крыльях они больше не будут работать в одной команде. Но Бюро, как всегда, солгало. Или же операция в самом деле была критически важной и срочной, и для нее требовались самые лучшие.

Оставалось лишь строить предположения. Судя по всему, адмирал мог сделать, сказать или пообещать что угодно, лишь бы работу выполнили.

Спешка бывала всегда, но жаловаться не приходилось. В современном обществе без спешки не обойтись. Перемены происходили так быстро, что политика и принципы оперативной работы устаревали за ночь. Чтобы действия принесли результат, требовались скорость и решительность.

Система постоянно содрогалась под оглушительными ударами совершенных в спешке ошибок.

Бен-Раби теперь участвовал в одной из немногих старых и неизменных программ Бюро. Поиски стада звездных рыб считались задачей номер один еще до его рождения и наверняка останутся таковой еще долго после его смерти.

Здесь можно было умереть от скуки. Он даже не надеялся, что их с Мышом отзовут раньше срока. Появление сангари изменило все правила.

Он оставил всяческую надежду получить хоть какое-то удовольствие от миссии. Рано или поздно ему или Мышу предстояло пострадать — из-за той женщины-сангари, а может, еще из-за чего-то.