Теневая Черта. Звездные ловцы. Звездный Рубеж

Она вернулась пятнадцать минут спустя, озадаченная еще больше:

— Они сказали — начинать.

— Но почему, черт побери?

— Не знаю, Мойше. Мне так сказали.

— Чушь какая-то.

— Я думал, вы солдат, — сказал Ганс. — Я думал, вы привыкли исполнять приказы, даже если их не понимаете.

— Но я хотя бы знал, что их понимает тот, кто их отдал…

Ганс улыбнулся.

«Понимает тот, кто их отдал…» Он едва услышал слова Клары:

— Лучше начнем. И так уже отстаем от графика.

Похоже, бекхартизм процветал и здесь. А сам он, видимо, выглядел прирожденной пешкой.

Как он ни пытался, не мог понять, какую пользу получат сейнеры, сделав из него ментотехника. Если он все равно собирался вернуться…

— Готовы, Мойше? Та же процедура, что и в прошлый раз. На этот раз вас ничто не должно беспокоить — перекачивать энергию мы не будем. Просто спокойно парите. Попытайтесь открыть разум рыбе и почувствовать ее.

Ганс опустил шлем на голову бен-Раби. Сквозь него донесся теплый и мягкий голос Клары:

— Не забудьте, один щелчок правым переключателем для полной сенсорной депривации. Два — для контакта. Левым вверх — чтобы вернуться. Действуйте, когда будете готовы.

Сам не зная почему, он повернул правый переключатель.

Он ощутил себя словно в утробе, которая окутывала его, унося прочь страхи и боль реального мира. Несколько раз прочитав мантру, он попытался погрузить разум в ту же нирвану, в которой оказалось тело.

Ощущение ему нравилось. Можно было расслабиться, отвлечься от мыслей об опасностях вселенной. Ничто не могло его тронуть…

Он ошибался. Его древний мозг, выползший из морей Старой Земли, не мог вынести затянувшейся пустоты. Начинался приступ клаустрофобии.

— Вы слишком долго пребываете в ПСД, Мойше, — послышался будто с расстояния в тысячу километров голос Клары. — Это вредно для вашего разума.

Он снова повернул переключатель.

Вокруг возникло странно искаженное и окрашенное пространство.

Он падал в сторону молочно-белого шрама, который оставило на лике тьмы некое жестокое божество. Логика подсказывала, что это галактика, выглядевшая одновременно плотной и расплывчатой из-за того, что мозг пытался перевести нечто видимое в гиперпространстве в привычные образы.

Что он видел? Разбегание тахионов? Гравитацию? Безумный танец глюонов, скреплявших воедино всю материю? Отчетливее всего шрам выделялся ближе к ядру галактики, которое в обычном пространстве скрывали пылевые облака.

Мимо проносились длинные розовые полосы, подобно лучам рубиновых лазеров, сходясь в некоей точке в центре галактики. Внутри круга из розовых линий скользили золотистые точки. Что это — акулы и звездные рыбы, сопровождавшие флотилию тральщиков?

Восприятие его простиралось все дальше, пока он не обнаружил несколько яйцевидных огней святого Эльма с хвостами как у комет, которые не могли быть ничем иным, как тральщиками, летящими в гиперпространстве. Он попытался найти Звездный Рубеж, но не сумел. Планета-крепость осталась позади. Сейнеры сделали ставку — и проиграли. Данный эпизод завершился. Флотилия Пэйна уходила к верфям…

— Привет, человек-друг Мойше.

Бен-Раби обрадовался, узнав Пузана. Он вдруг почувствовал себя как дома, там, где ему и было место.

— Ты вернулся, человек-друг Мойше.

— Да. Я не думал, что вернусь. Рад, что ты выжил в бою.

Звездная рыба коснулась его разума, неся успокоение. Он не возражал.

— Я тоже, человек-друг Мойше, — ощутил он мысленный смех. — Ты пришел, чтобы научиться быть контактером?

— Похоже на то.

— Хорошо. Я научу. Я, звездная рыба Пузан, — лучший учитель. Сделаю из тебя лучшего контактера всех времен. Покажу старейшинам. Начнем. Изучай вселенную вокруг, попытайся увидеть. Расскажи, что ты видишь.

Мойше повиновался.

— Нет-нет. Старайся увидеть все сразу. Забудь о глазах. Забудь вообще о телесных чувствах. Впусти в себя вселенную, стань с ней единым. Забудь о себе. Забудь обо всем. Стань центром вселенной.

То был первый урок, который ему надлежало выучить, и самый трудный для начинающего ментотехника. Он старался изо всех сил, час за часом, но это было примерно то же самое, как заставить себя заснуть. Чем больше усилий он прилагал, тем более отдаленной становилась цель.

— Мойше? — послышался слабый голос. — Мойше? Пора выходить.

Ему не хотелось уходить. Пребывание вне собственного тела и ощущение полной свободы стоило всего того, что ему пришлось пережить. У Звездного Рубежа смерть заглядывала через плечо. Здесь, где ему ничто не угрожало, он ощущал воистину райское наслаждение, каким мог бы сопровождаться первый выход в открытый космос или первый оргазм.

Он неохотно заставил себя поднять левую руку.

К нему тут же вернулись страдания и боль смертной плоти, и он на какое-то мгновение понял искавших ложную нирвану, которую обещали наркотики и религия.

С него сняли шлем и укололи в плечо.

— На всякий случай, — сказала Клара. — Вряд ли у вас будет особая реакция на контакт, но никогда не знаешь заранее.

Муки плоти постепенно отступили. Начинавшаяся мигрень умерла, не родившись.

— Потрясающе, — проговорил он. — Мне не хотелось возвращаться.