Теневая Черта. Звездные ловцы. Звездный Рубеж

Они вышли. Мыш никак его не беспокоил, даже когда представлялась такая возможность. Бен-Раби окончательно сдался.

«У меня вообще нет никакого дома, — подумал он. — Что, если никогда и не будет? Что, если я так и останусь щепкой во вселенной, похожей на бурные реки Сьерры? Я вернулся к тому, с чего начинал».

Он уставился на шлюз, ведший на вспомогательный корабль. Еще один долгий шаг, и он выйдет в терминал на Карсоне. Насколько все изменилось за время их отсутствия? Грета наверняка уже взрослая…

Грета.

— Мыш, я забыл взять что-нибудь для Греты. Меня не было чертов год… Нужно что-то ей привезти.

— Господин бен-Раби? — сквозь толпу протолкался парень, держа в руке какие-то вещи Мойше. — Вы кое-что забыли.

Мойше узнал человека Киндервоорта. Неужели они нашли его заметки?

— Майк, я еще успею прихватить сувенир для дочери?

Продолжая ворчать насчет забывчивости Мойше, Майк шагнул между ним и Мышом. Вокруг толпились планетяне, оживленно беседуя о предстоящем возвращении домой и нетерпеливо ожидая, когда их вызовет кассир. Бен-Раби не обращал на них внимания — его всецело захватила гримаса отчаяния на лице Мыша.

— Оружие, пожалуйста, — сказал Майк.

Их уже окружали несколько человек. К ним приближался сам Киндервоорт, только что вышедший из кабинета неподалеку.

Мыш смиренно расстался с пистолетом. Замешательство на его лице сменилось слабой улыбкой.

— Говорил же я Бекхарту — ничего не выйдет, — громко сказал он. — Но он никогда не слушает…

Возникла суматоха. Послышались крики и вопли. Мыш повалил бен-Раби на пол. Майк застонал, дернулся и рухнул на них сверху. На той половине его лица, что осталась не обгоревшей, застыло удивленное выражение. Крики стали громче. Люди разбегались. Снова блеснула вспышка лучевого пистолета. Безопасники пытались добраться до стрелявшего.

— Все оказалось куда запутаннее, — с холодным спокойствием проговорил Мыш на ухо бен-Раби. Присевший рядом Киндервоорт вопросительно на него взглянул. — Выстрел предназначался мне, — сказал ему Мыш. — Я сообразил, что он наверняка пошлет подстраховщика.

Подстраховщик. Так на профессиональном жаргоне называли человека, запрограммированного под гипнозом на уничтожение всех причастных к заданию в случае провала. Обычно это были ни в чем не повинные люди, которых взяли с улицы и пропустили через жернова психотехников. Даже после убийства агентов, которые могли дезертировать или попасть в плен, они редко понимали, что сделали, почему и для кого.

Бен-Раби никогда не считал, что он сам, Мыш и их задание настолько важны.

— Извини, Мойше. Я предпочел ничего тебе не говорить. Так выглядело убедительнее.

«Говорит ли он правду? — подумал Мойше. — Или ведет свою игру? А может, просто смотрит, куда ветер дует, надеясь спасти свою шкуру?»

— Прежде чем мы смогли бы перейти на другую сторону, нам нужно было его выследить, а сделать это можно было только здесь. Теперь для него уже слишком поздно. Ему до нас не добраться. — Мыш пожал плечами и улыбнулся.

Бен-Раби тоже.

Он решил поверить. Ему не хотелось оставаться здесь одному.

Вот почему ему столь трудно было принять решение. Для этого не хватало ни Эми, ни Пузана. Даже самой культуры сейнеров было недостаточно. Ему нужно было еще одно — Мыш. Нить, связывавшая душу с прошлым.

Вернулись люди Киндервоорта.

— Схватили его? — спросил Мыш.

— Кто-то нас опередил. Когда мы до него добрались, он был мертв. Похоже на нервный яд.

Киндервоорт оценивающим взглядом посмотрел на обоих.

— Подстраховщик для подстраховщика? Ваш адмирал — странный человек, но о подобном я никогда еще не слышал.

«Это не просто необычно, — подумал Мойше. — Это беспрецедентно. И полностью бессмысленно». Но — какого черта? Все закончилось. Он был дома и свободен.

Наконец-то дома, к тому же с прекрасной женщиной — Эми уже бежала к нему сквозь толпу, бледная от волнения, — и с другом. Похоже, жизнь все-таки повернулась к лучшему.

— Теперь ты готов? — взволнованно спросила Эми, убедившись, что он не пострадал.

— Готов? К чему?

— Перейти на нашу сторону, дурачок. Готов, милый?

Похоже, она боялась, что его упрямство возьмет верх.

— Похоже, особого выбора у меня нет. Но я ничего не стану рассказывать.

— То есть? — переспросил Киндервоорт. — О чем?

— О Бюро. О его политике, целях и задачах, о том, что, возможно, вам хотелось бы знать. Я ничего не скажу. Человек по имени Томас Аквинас Макленнон мертв, и все, что он знал, умерло вместе с ним. Не пытайтесь вызвать его из могилы.

— И это все, что тебя беспокоит? — спросил Киндервоорт. — Мойше, Мойше, почему же ты сразу не сказал? А я-то думал, что, черт побери, тебя держит. В том, что ты хотел перейти на нашу сторону, никто не сомневался. Никто не ставил никаких условий. Никогда. Прости, если у тебя сложилось такое впечатление. Черт возьми, того, чего мне хотелось бы знать, ты все равно не знаешь — иначе Бекхарт никогда не стал бы тобой рисковать.

Бен-Раби задумался. В словах Киндервоорта имелся смысл. Но кое-что он все же мог бы рассказать… К черту. Стоило рискнуть. Обняв Эми, он привлек ее к себе.