Теневой следователь

— Итак, вы уверяете, что в колледже лучше, чем где-либо учат? — спросил Эмиль Тьеро.— И, как вы считаете, бесплатно. У меня вопрос: кто платит за вашу учебу? Кто вас всех содержит?

— Наверное, я,— поднялся в первом ряду юноша в очках, в светлом панамском костюме.— Вообще, мы сами со временем платим за это образование, подписав контракт, согласно которому обязываемся после окончания учебы, уже работая, отчислять из прибылей пять процентов колледжу. На учебу тех, кто придет сюда после нас.

— И как долго?

— Постоянно, пока будем работать.

— Но это же грабеж?

— Таковы условия. Мы принимаем их добровольно, как приняли наши предшественники. Они не жалеют.

— Как вы объясните, что именно выпускники вашего колледжа за последние три года сделали много очень ценных научных открытий в самых разных отраслях?

— Нам кажется, эти факты достаточно красноречивы сами по себе,— выкрикнул кто-то.

Потом вопросы посыпались как горох.

— Сколько продолжается учеба?

— От двух до пяти лет, в зависимости от профиля и способностей.

— Почему большинство из вас — европейцы?

— Мы легче соглашаемся на условия учебы.

— Какие?

— Почти полную изоляцию от внешнего мира. Безвыездное пребывание на острове до окончания учебы. Работать пять лет там, куда направит руководство. Обучение по тому профилю, который ученый совет признает для тебя наиболее целесообразным.

— Какие предметы вы изучаете?

— Все необходимые для работы и общения.

— Если кто-то захочет разорвать контракт?

— Таких случаев пока что не было.

— Кто вас учит?

— Самые лучшие специалисты мира в разных областях. .

— Откуда они?

— Почти все — бывшие студенты колледжа.

— Есть исключения?

— Есть. Учителя аэробики, каратэ, танцев. Наставник по поведению в обществе, кураторы курсов.

— Неужели вам не хочется хоть раз на время обучения побывать на материке?

— Мы бываем. Три-четыре раза в год. На практике. В тех фирмах, которые проявляют к нам интерес. В течение всего остального времени мы учимся и работаем. И нам настолько интересно, что такое желание не возникает. Никогда. Надо многое успеть.

— Разрешают ли вашим родственникам видеться с вами?

— Трижды в год. На пасху, рождество и день основания колледжа.

— Довольны ли вы своей судьбой?

— Еще бы!

— Почему на острове мы не видели ни одной живой души?

— У нас нет бездельников. Все или учатся, или работают, или развивают себя в спортивных секциях или кружках искусств.

Во время интервью Ден толкнул меня в бок.

— Советую стенографировать и поменьше снимать на видео, если хочешь иметь материал.

— А это почему? — прошептал я. Но Брейл лишь рукой махнул.

— Потом сам увидишь.

Я учел его советы и, как «венесуэлец», больше записывал в блокнот, чем на видеомагнитофон.

Мы задали бесконечное множество простых и сложных вопросов. И на все получили ответы. Усталые, но очень довольные, вошли в кабинет директора. Он сидел за огромным письменным столом в черном костюме с галстуком-бабочкой и что-то писал. Слева светился монитор, на экране которого мы увидели конференц-зал. Студенты, весело переговариваясь, покидали его.

— Вы удовлетворены беседой, господа? — директор поднялся нам навстречу.

— Еще бы! — радостно воскликнул Эмиль.— Это будет лучший мой репортаж.

— Прекрасно! Теперь я готов ответить на все ваши вопросы.

— Мне кажется,— начал Ойлен,— по меньшей мере удивительным разрешение на сегодняшнюю беседу. Ведь, насколько мне известно, раньше вы не позволяли своим воспитанникам общаться с прессой?

— Вы правы. Мы хотели защитить их от вашего брата. В их же интересах. Вы понимаете, работа с талантливыми людьми имеет свою специфику. Преждевременная реклама студентам только повредит. Мы и сегодня выставили против вас команду выпускников.— Директор улыбнулся.— Этих вам уже не сбить с панталыку!

— Мы это почувствовали,— буркнул Ден.

— Нам не очень хотелось организовывать эту дискуссию,— продолжал Отто Гредт,— но ваши коллеги, господа, начали печатать, извините на слове, глупости о нашем учебном заведении.

Он брезгливо достал из шкафа кипу газетных вырезок.

— Поэтому,— продолжал свой монолог директор,— выбор пал на вас, тех, кто не хотел или не успел еще опубликовать о нашем колледже какую-нибудь чепуху. Предоставили вам возможность поговорить со студентами обо всем, о чем пожелаете. После того, как я удовлетворю ваше любопытство, покажем вам остров. Одна просьба: опишите все, что услышали и увидели, так, как оно есть. Надеюсь, после ваших публикаций нам дадут возможность спокойно работать. А то, знаете, каждую ночь вашего брата возле берегов вылавливаем. Или «героев», старающихся «вызволить из плена бедных узников науки». Все это страшно мешает работать. Остров — моя собственность. Школа-колледж — детище отца. И единственное наше стремление, чтобы нам наконец дали покой! .

Мне показалось, последние слова Гредт сказал, еле сдерживая гнев.

— Итак, спрашивайте, господа.

— Кто был ваш дед, герр Гредт? — простодушно спросил Эмиль Тьеро, ткнув микрофон почти под нос.