Теневые блики

Полынь с сожалением цокнул языком:

– Нет. Но! – Он назидательно поднял указательный палец. – Тут есть пропуски в одну строчку. Восемь хаотичных пропусков.

– Ох… – Я расширила глаза. – Столько же, сколько было трупов в краске на тот момент, когда я нашла блокнот?

– Именно. Есть, конечно, еще куча гипотез, которые могут объяснять подобные пропуски в таком количестве, но на безрыбье и рак рыба. К тому же, блокнот ты нашла в зоне действия преступника. К тому же, человек, выронивший его, сбежал.

– Согласна, будем оптимистами. Итак, если «график» связан с убийствами, то все, чьи имена упоминаются на его страницах – в опасности? Маньяк убивает людей из этого списка?

– Да, но вряд ли всех. Есть широкая выборка – те, кто попадают в «График». И есть какая-то более узкая – те, кого пропускают. И убивают.

– А кто попадает в «График»?

Полынь мне хитро подмигнул.

Потом жестом попросил подвинуться и тоже умостился на подоконнике. Эта операция, что логично, сопровождалась громким перезвоном, перестуком и шорохами многослойного одеяния. Сопя, куратор принял свою любимую позу со скрещенными ногами, задвинув меня куда-то в самый угол, к апельсиновому дереву, и с заговорщицким видом шепнул:

– Те, кого мы с тобой прекрасно понимаем. Те, кто связан постыдной тайной.

– Не такая уж моя тайна и постыдная, – буркнула я обиженно. – Просто незаконная.

Полынь фыркнул:

– А ты, я так погляжу, стала проще ко всему относиться!

Я скривилась.

Не объяснять же ему, что волшебство готово ко мне вернуться. В несколько модифицированной форме, правда. Так Дом Внемлющих выпускает на рынок какую-нибудь технологичную игрушку, а потом улучшает ее и выпускает снова – «игрушка 2.0». Вот и у меня будет «магия 2.0». От Карла.

«От кутюр», – как пошутил вчера сам мальчик, но не смог объяснить, что за «кутюры» такие. Только вспомнил, что «от» – это, на самом деле, «высокий». А вот на каком языке – прах его знает.

– В общем, да, я предполагаю, что все эти столь разные люди могут быть связаны постыдной тайной, – улыбнулся куратор. – Или постыдным увлечением. Чем-то таким, о чем не говорят и не пишут почем зря. Разве что вот в таких странных книжечках без имени и без адреса. Да еще и шифром.

– А какая постыдная тайна может быть у наших убитых?

Полынь раздраженно дернул костлявым плечом:

– Вот этого не знаю. Но я готов предположить, что это магический ритуал, увеличивающий объем их унни. Маньяку это было бы на руку.

– Логично.

– Итак, набросаем план дальнейших действий, – Полынь достал из-за уха карандаш и стал деловито записывать в блокнотик, жестом фокусника изъятый откуда-то из складок хламиды.

Я заметила, что куратор – левша и очень забавно выворачивает руку, когда пишет. Ого. А я ведь тоже левша. Это правда так странно выглядит со стороны?

– Что смотришь? – буркнул Полынь, почувствовав мой взгляд.

– Все-таки у тебя на правой руке должна быть татуировка.

Куратор поднял на меня изумленные глаза и машинально коснулся своего правого запястья, полностью закрытого браслетами:

– Это еще почему?

– Ну, не на левой, а на правой. Чтобы, когда ты пишешь одной рукой, можно было вторую положить знаком вверх, и все видели, что ты Ловчий. Ну не знаю. Почему она у правшей на левой? Левшам наоборот можно тогда. Ой, ладно, не обращай внимания.

«Че?» – скривил губы Полынь и, покрутив пальцем у виска, вернулся к написанию. Его шок можно понять: меня с недосыпу еще и не так заносит.

Полынь писал долго. Обстоятельно расписывал цели и задачи, просчитывал, кого из специалистов к какому делу можно приписать. Я мирно ждала, поглядывая на нашу доску с гипотезами.

– Может, наш маньяк – бывший Ходящий? – предположила я, когда, благодаря рукодельнику-Полыни, воочию увидела размах злодейства.

Куратор нахмурился.

– Мотив понятен – в рамках твоей гипотезы. – Я вернула куратору недавнее подмигивание: мол, да, учусь! – Если во время бунта Ходящих нашего маньяка сильно ранило и он лишился магии, то теперь мстит. Убивает рядовых шолоховцев без жалости, а силу драконов потом использует, чтобы одним махом уничтожить весь мир – в отместку. А главное: мания величия размером с Шэрхенмисту, ты сам сказал! Разве есть кто-то самоувереннее и равнодушнее, чем теневики?

Полынь грустно хмыкнул и покачал головой:

– Я смотрю, Тинави, у тебя все всегда сводится либо к Ходящим, либо к богам-хранителям. По-другому неинтересно, да?

– Неинтересно, – честно призналась я.

Полынь задумчиво грыз костяшки пальцев. Наконец, он сполз с подоконника и пошел в дальний конец кабинета, к шкафу, где у него хранились, скажем так, боеприпасы: разнообразные ножи, кастеты, свитки с одноразовыми заклинаниями, имаграфы, наручники и прочий реквизит для Увлекательных Событий.

Распихивая по карманам своего одеяния эти штучки, Полынь вздохнул:

– Все возможно. В любом случае, сегодняшнее открытие про чистую магию переписало правила игры… Мне ужасно не хочется признавать, что маньяк знает «секрет тухнущей искры». Но от этого уже не отмахнуться.

– Почему не хочется признавать?

Куратор запустил пятерню в волосы и вздохнул: