Теневые блики

В конце концов, рассудила я, может, оно и хорошо, что в условиях гонки за Генеральством моя личная жизнь полетела прахом, даже и не разгоревшись.

Зато у Кадии все складывалось замечательно. Я ее почти не видела. Ее мрачная угроза в день нашего с друзьями примирения – «уйду от вас к Анте Давьеру» – обернулась явью. Признавшись нам в чувствах к денди-предпринимателю, Кадия с чистой совестью упорхнула в его объятия. Я была немного озадачена, но и рада. Еще один раз мы ужинали всей компанией. Ужин был в особняке Давьера, все прошло по высшему разряду.

Когда хозяин «Вострушки» ушел курить на балкон, я нагло нарушила там его уединение.

– Господин Давьер! – окликнула я его, и он едва заметно вздрогнул. – А вам удалось выйти на связь с семьей мальчика, похожего на Карла?

Предприниматель обернулся, фигурно выдохнул дым и покачал головой:

– Пока нет. А что? Он что-то вспомнил?

– Не-а. Я на всякий случай спрашиваю, – улыбнулась я. – Так-то мы с ним отлично живем, знаете.

– Ну, хоть кто-то счастлив.

Анте бросил окурок прямо на мраморный пол, яростно затушил каблуком и направился к дому. Образ его удаляющейся спины показался мне смутно знакомым.

В Иноземном ведомстве про Карла тоже ничего не нашли. Об этом мне сообщили напрямую работники Архива, а не Полынь.

Полынь-то со мной вообще почти не разговаривал. Он замкнулся в себе и напрочь отказывался обсуждать дело о маньяке. Про личные разговоры я уж молчу.

По утрам я приходила к нему за партией новых папок, выслушивала краткие наставления и уходила. Вечером возвращалась, докладывала о выполнении, ставила подписи и отправлялась восвояси.

Куратор не реагировал больше предписанного: кивал, качал головой, делал замечания – и все. Полынь стал похож на призрак самого себя: бледный, осунувшийся, воняющий лекарствами, ночующий в кабинете и забывающий переодеться. Разок во мне взыграл материнский инстинкт, из-за чего я попробовала коснуться его лба – замерить температуру, – но Полынь рявкнул на меня столь злобно, что я поскорее вышла в коридор, чтобы не расплакаться.

Там мы столкнулись с Андрис.

– Наорал? – сочувственно кивнула она в сторону двери.

– Наорал…

– Йоу, не расстраивайся. На меня тоже наорал. Трижды. Причем один раз за ужином. При всем ресторане, жуть.

Так я узнала, что Полынь и Андрис ужинают вместе. Любопытно.

Однако куда более горячее любопытство разрывало в эти дни кулуары Иноземного ведомства. Воздух был сгущен от подвешенного в нем ожидания. Сотрудники шушукались по углам и в открытую делали ставки на Полынь из Дома Внемлющих или против него. Станет он Генералом Улова или нет?

Двое «мальков» из моего набора, близнецы Гамор и Викибандер, оказались профессиональными букмекерами. Ставки принимались в главном холле, у портретной галереи. Каждый день кто-нибудь проверял – не готовят ли место для нового портрета?

Многие сотрудники верили, что «наверху» уже приняли решение, и от реальной работы Полыни ничего не зависит, а потому особо старательно вглядывались в лица руководителей ведомства. Но главы департаментов, напротив, ни в чем не были уверены, а потому и сами с удовольствием участвовали в общественной дискуссии «справится Полынь или нет?».

* * *

Однажды утром я поняла, что завтра грядет новое убийство – если, конечно, наш маньяк все еще не у драконов и продолжает действовать по расписанию.

Вдобавок оставалось всего три дня до конца битвы Полыни за Генеральство. Мне, окончательно взявшей на себя его дела, нужно было решить еще две штуки. «Всего-то? – удивитесь вы. А куда остальной десяток дел?» А вот! Сказать спасибо нужно мастеру Улиусу.

Ибо на следующий день после убийства Мелиссы шеф заглянул к нам в кабинет. Полыни не было. Улиус властно потребовал показать ему неразобранные папки. Я безропотно повиновалась.

– Так, это ты не успеешь… С этим не справишься… Это вообще дохлый номер, надо сразу Говорунам отдавать, дело политическое… А вот это очень даже, да… На всякого рыбака найдется рыбка, да-с… – Глава Ловчих перебирал документы, бормоча себе под нос.

Потом вытащил половину папок из моей стопки и заменил на другие.

Проделав эту операцию, он исподлобья заглянул мне в глаза.

– Селия не любит Полынь, – тихо проговорил Улиус, задумчиво поглаживая кучерявую рыжую бороду. – А я люблю. Нашла коса на камень. Там, где она старается подсунуть ему самые мертвые, самые долгие дела, я дам простые и ясные. Этот Ловчий уже достаточно сделал на своем посту. В его глазах свечка горит. Полынь отлично проявил себя в эти два года, и я готов, насколько это возможно, пойти ему навстречу. Но, как говорится, от старика – слово, от молодого – помощь. Я даю тебе хорошие дела, Тинави. – Он помахал стопкой из новых папок. – А ты уж изволь с ними разобраться для своего куратора, девочка.

– А как же дело о маньяке? – Я решила расставить все точки над «ё». – Вы так ругались на Полынь.