Теневые блики

– Еще бы. Дело о маньяке, как ты его называешь, вещь показательная. Одно из немногих громких преступлений этого года – в определенных кругах, естественно. Если Ловчий не разберется с ним сам, то, боюсь, я ошибся в оценке его способностей. Заварил кашу, так не жалей масла.

Вот и получилось, что всю неделю я занималась весьма очевидной, за редким исключением, мелочовкой.

Селия, кажется, поняла, что выданные ей изначально папки подменили, да не кто-нибудь, а сам Улиус, и обозлилась еще больше.

– И приятно вам так на него пахать, – бросила она мне поздним вечером в коридоре, когда я «закрывала» у секретаря очередную папочку. – Ведь все похвалы ему достанутся, – брезгливо добавила Селия и стукнула мышиной тростью об пол.

– Да мне просто нравится работать здесь. – Я улыбнулась и пожала плечами. – Отчего ж не «попахать»?

– Визитку верните, – буркнула Селия. – Мою.

Я не сразу вспомнила, о чем она говорит. Но потом, покопавшись поочередно в памяти и карманах летяги, отдала ассистентке Улиуса бархатную карточку с ее адресом. Слегка помявшуюся в суматохе рабочих дней.

Селия молча забрала визитку и убрела прочь.

Мне даже стыдно стало, что из меня не вышло доносчицы на куратора – как, видимо, она надеялась в мой первый день в ведомстве.

Ну и ладно. Нельзя же угодить всем и сразу, да?

* * *

Не пробило и восьми утра, а я уже пришла в ведомство. Сердце волнительно билось.

Может, хоть сегодня Полынь согласится поговорить со мной о своей работе? Ведь, если завтра произойдет убийство, нас обоих уволят.

Я бочком пролезла в кабинет – полутемный даже в столь ранний час, заваленный под потолок, с застывшей фигурой куратора на подоконнике.

– Полынь, привет, – осторожно окликнула я его и медленно приблизилась. Вдруг он опять злой и наорет на меня? Не хотелось бы.

Полынь вздрогнул. Он сидел против света, поэтому мне было сложно разобрать черты его лица. Но когда Внемлющий мягко спрыгнул с окна на пол и с удовольствием потянулся, прохрустев позвоночником, я увидела, что он улыбается.

Бледный, аж зеленый, больше похожий на бродягу из подворотни, нежели на преуспевающего госслужащего, с немытыми волосами и потускневшими в них колокольчиками, Полынь был очень, очень доволен.

Огромная, как у лягушонка, улыбка резко омолодила его. С такой радостной рожей Полыни не дашь и двадцати, хотя, помнится, я выяснила его реальный возраст.

– Привет-привет, Тинави, – откликнулся он, понизив голос и в предвкушении потерев руки. – Тебе много дел осталось?

– Две штуки. И продолжать слежку за Кесом, но добрая тетенька из администрации уже поставила мне за него галочку.

– Отлично! Тогда, думаю, завтра нас ждет триумф.

У меня так заколотилось сердце, что, кажется, было слышно во всем ведомстве. Идиотская улыбка уползла куда-то за уши.

Полынь, обрадовавшись такой реакции, улыбнулся еще шире:

– О да, именно так. Наконец-то я знаю, как поймать маньяка, – на живца!

33 «Ночная пляска»

И это тоже пройдет.

Соломон Иномирный

Утонув в своем любимом бархатном кресле, с трудом раскопанном под несколькими коробками с надписью «Улики», я приготовилась слушать план Полыни.

Куратор взгромоздился прямо на письменный стол. Планировал сесть за него, как все нормальные люди, но для этого пришлось бы разгрести еще и стул. Столкнувшись с таким препятствием, Внемлющий махнул рукой и пошел по пути наименьшего сопротивления.

– Ты бы сапоги снял, – с укоризной отметила я.

Полынь в сомнении посмотрел на свои ноги. Обычно он ходит в сандалиях, но всю эту неделю предпочитал тяжелую, по-осеннему закрытую обувь.

– Да нет, не стоит, – что-то прикинул в уме он. – Итак. Завтра я поймаю маньяка.

Полынь выдержал эффектную паузу.

– И знаешь, что стало для меня ключевой подсказкой? – Его голос набирал все большую театральность. – «График дежурств»! Помнишь, я решил разобраться в стыдных магических ритуалах? Получалось плохо. Народ не хотел откровенничать ни с Ищейками, ни со мной. Что и понятно. А прижать их было нечем – только догадки. С гематитом тоже не складывалось – его столько оказалось в Шолохе, просто ужас. Продается везде в качестве сувенира. Ну и с королевским Обществом мы влипли по-страшному: в нем состоят сплошь медленные и при том словоохотливые люди. В итоге я плюнул на все это. И отправился, памятуя твою находку, прогуляться по дворцовой аркаде. Задумался, замечтался… И так увлекся, что ушел под самый курган.

Я выдохнула:

– Ты что, спустился в некрополь?

– Я ж говорю, по ошибке.

У Полыни была такая довольная и хитрая рожа, что в случайность произошедшего ну никак не верилось. Я только головой покачала.

Он продолжил:

– Никаких запечатанных дверей я не распахивал и духов не будил, не волнуйся. Знаешь, почему?

– Потому что жить охота? – разведя руками, предположила я.

Полынь усмехнулся и тоже развел руками, зеркаля мой жест. И бросил как бы невзначай:

– Не-а. Просто двери вскрыли еще до меня.

Я изумленно на него воззрилась. Полынь протянул мне наскоро написанный мужской портрет.