Теневые блики

– Короче, Тинави, – Мелисандр в беспокойстве вскочил. – Я к чему. Я не знал, что иджикаянцы так быстро найдут меня. Клянусь. Я был уверен, что у меня в запасе много времени, и я сделаю все шито-крыто, и… В общем, не вышло. В чем идея. Я советую тебе убрать из твоих отчетов информацию о том, что меня интересовал Исторический музей. Не думаю, что амулета хватятся просто так, но если хватятся… У тебя могут быть проблемы.

– Почему?

– Ну, я очень упорно прикладывал твою татуировку к замку. Раз десять, не меньше. Я же не знал тогда, что она должна светиться. Мне об этом сам замок сказал.

– Как это? – Я застонала.

– Ну, он сделан в виде лягушачьей головы. В конце концов эта долбаная лягуха как распахнет рот да как рявкнет на меня: «Тинави из Дома Страждущих, ваше удостоверение не активировано! Имейте совесть!» Я аж тебя выронил… Просто я сейчас думаю: а вдруг ваши умельцы додумаются замок спросить, кто на днях в хранилище заходил? Вот он тебя и выдаст. Короче, лучше сотри доклад про музей.

Лицо мое, кажется, совсем окаменело.

– Спасибо, Мелисандр. От всей души тебе спасибо, – сказала я, и, кажется, прахов сарказм был слишком тонок, чтоб его прочитали.

Во всяком случае, этот заморский белобрысый гаденыш кивнул в ответ, как ни в чем не бывало.

– Рад, что ты понимаешь. В любом случае, помни: я у тебя в долгу! Думай об этом, если попадешь под пытки иджикаянских псов. Знающие люди говорят, что в таких ситуациях главное – отвлечься на что-то приятное. Например, на мысли обо мне, – он было хохотнул, но тотчас смущенно оборвал себя.

Я же подавилась где-то на середине фразы, не дослушав до конца:

– Пытки иджикаянских псов?! – Коленки мои будто заполнились клубничным желе.

Мелисандр ободряюще похлопал меня по плечу:

– Если не забудешь вычеркнуть музей, вряд ли это продлится долго. С девушками они помягче. Бывай, Тинави.

После этого саусбериец отвернулся и побежал прочь.

– Эй! – заорала я вслед, вспугнув стайку голубей у фонтана. И целующуюся там же парочку студентов заодно. – Стоять!

Лже-историк и не думал замедляться.

Тогда я наконец-то врубилась, что он реально убегает. И, каким бы странным ни был его рассказ, он говорил серьезно. Все это – серьезно. Я влипла по полной программе. И от меня сматывается преступник.

– Стоять, именем закона! – завопила я уже гораздо увереннее и рванула за Мелисандром.

Немногочисленные гуляющие с готовностью замерли. Не остановился только саусбериец.

Он бежал очень быстро, не догнать. А кидаться в него камнями мне не хотелось, увы. Как бы я ни распаляла себя мысленными криками «Он использовал тебя! Он подло использовал тебя!».

Вскоре Мелисандр скрылся за очередным поворотом, а я остановилась посреди улицы, уперев руки в колени и тяжело дыша.

Прах.

Кажется, у меня на одно успешно решенное дело меньше.

Так. Нужно поскорее попасть в наш кабинет и порвать отчет про музей. И спросить совета у Полыни. Не хочу, чтобы меня пытали иджикаянцы. Был ли сбежавший Мелисандр серьезен на этот счет или нет – я так и не поняла.

35 Монаршья воля

Во всяком вопросе кроется ответ.

Во всякой проблеме – решение.

Его Величество Сайнор

Не успела я зайти в главный холл ведомства, как меня окликнул мастер Улиус. Одетый в бордовый костюм и зеленую мантию, толстяк был виден издалека:

– Ловчая! Быстро сюда!

Я, чуя подвох, приблизилась на полусогнутых. И не зря: шеф схватил меня за плечо и яростно зашипел на ухо:

– Объясни, малек, как так случилось, что твой подопечный оказался международным преступником, а? – Начальник взглядом указал на кучку людей в желтых одеяниях, столпившихся в дальнем от нас углу зала.

У людей этих были жесткие черные волосы, оливкового цвета кожа, раскосые глаза и огромные изогнутые сабли на поясах.

Иджикаянцы.

– У семи нянек дитя без глазу? А? – Пальцы шефа на моем плече сжались еще крепче.

– Простите, мастер Улиус. Что мне делать? – испуганно заблеяла я, увидев, что иджикаянцы двинулись в нашу сторону.

– Умнее быть! – рявкнул он.

Не разжимая руку, Улиус силком потащил меня по коридору.

– Мы сами разберемся со столь вопиющим нарушением, это внутреннее дело, – безапелляционно заявил он чужеземцам, когда мы поравнялись с их делегацией.

Хладнокровные иджикаянцы с непроницаемыми лицами ничего не сказали, но их холодные взгляды буравили меня между лопаток. Более того, я чувствовала, как на плече под слоями одежды расплывается синяк. Может, Улиус и похож на добродушного толстячка, но хватка у него железная.

Мой путь позора был долог. Сотрудники ведомства с удивлением оглядывались на нашу пару: рассвирепевший глава Ловчих, пересекающий коридоры со скоростью гепарда, и спотыкающаяся о полы собственного плаща крошка-малек с перекошенной рожей.

Наконец мы остановились. Судя по всему, где-то в западном крыле, на территории Ищеек. Улиус распахнул передо мной простую деревянную дверь.