Теневые блики

Господин Мелисандр не врал: везде побывал, везде почитал о Срединном государстве, ни с кем не говорил, кроме симпатичных буфетчиц, вел себя нормально. Одна из библиотекарш добавила: «Слегка по-гусарски».

Ну что ж. Вот и умничка.

20 Ужин у Дахху

Мы ждем чудес от кого угодно.

Только не от себя.

Парфа, жрица хранительницы Авены

Мы с Полынью распрощались у поместья Внемлющих: возвращали лошадок на законное место. Было шесть вечера – конец трудового дня у всех, кому судьба подарила стабильный график.

Мимо нас валили толпы, буквально толпы людей. Распахивались калитки, раздавались радостные крики жен, дождавшихся своих мужей, и мужей, дождавшихся своих жен. Один такой красавчик в фартуке выскочил встречать благоверную аж к забору, сопровождаемый двумя детишками и огромным котом.

Отовсюду доносились соблазнительные запахи домашней еды. Напомню: мы находились в Нижнем Закатном Квартале, то есть нас окружали сплошь частные поместья. Смех. Объятья. Изредка раздавались возгласы из серии «мог бы и продукты по дороге купить!». С треском разгорались фонари вдоль дороги: где-то там, в Ратуше, мастер света шепнул заклинание – и по всему Шолоху щелкнули переключатели в голубоватых уличных маг-сферах.

В общем и целом – атмосфера Нового года в миниатюре.

Полынь и я стояли посреди этого торжества семейственности, как две сироты. Нет, даже лучше: как две статичные фигурки в снежном шаре. Ты его трясешь, хлопья сыплются, играет музыка, все бурлит, – а в центре грустит одинокая елка с одиноким зайцем под ней. Так и тут.

Из-за забора Внемлющих донесся протяжный звон гонга: глава рода созывала учеников на вечернюю «линейку». Полынь поморщился.

– Ну что, все на сегодня? – спросила я. – От Ищеек никаких вестей?

– Никаких, – подтвердил он. – Приходи завтра утром в ведомство. Слава богам, там уже закончился этот балаган с уборкой.

– Хорошо. А сколько еще дел тебе надо закрыть?

– Пятнадцать.

– А ты успеешь?

– Попробую. С твоей помощью.

Я почесала нос. Полынь почесал ладонь.

Какое-то странное прощание с начальством. Он явно тоже проникся этим «новогодним духом» и теперь не хочет расставаться. Самое объединяющее чувство в мире: когда вы вдвоем одиноки среди общего праздника жизни.

– Есть не хочешь? – спросил куратор.

За изгородью раздался долгий детский визг, за ним – такой же долгий смех. Судя по тональности, принадлежал смех скорее дегенерату, чем гению, но главе Дома Внемлющих виднее…

– Я иду на ужин к друзьям. Присоединишься?

– Да нет, спасибо. До завтра.

Я кивнула в сторону поместья:

– Постарайся выжить в этом бардаке.

По ту сторону смех и визг уже переросли в групповые рыдания. Вот же люди зажигают!

* * *

Сегодня планировался ужин у Дахху.

Ну как планировался – его назначила я. В последние полгода мне было нечего рассказывать друзьям, зато теперь… Да я могу весь вечер трепаться без остановок! Устрою моноспектакль!

И заодно спасу Дахху, если есть от чего. Спасать – это теперь моя работа.

Вернее, мне бы хотелось так думать. Хотя опыт показывает, что мы с Полынью выходим на сцену, когда уже поздно. Профессиональные тормоза.

До пещеры Дахху я добралась очень быстро.

Да, до пещеры, я не оговорилась. Он выбил ее в скале при помощи целой бригады магов – а затем, побегав по инстанциям, приватизировал как частную собственность. Теперь пещера носит гордое имя «Убежище поэта» и служит романтическим пристанищем для хозяина, его смутных мыслей и верных друзей.

В центре пещеры лежит огромный волшебный матрас с живыми рыбками – дорогая игрушка, требующая магии не только в момент создания, но и для поддержания формы. Дахху запрещает мне на него садиться – вдруг чудо-матрас взорвется от моей возмутительной обычности?

По углам высятся книжные полки. Во вместительной корзине сгружены меховые одеяла; рядом покоится сундук с принадлежностями для разведения костра. У дальней стены притаился шахматный стол: друг обожает эту игру и вечно ноет, что мы с Кадией – отвратительные, бездарные шахматистки.

У входа в пещеру лежит подстилка Снежка, волка Дахху.

Это тоже любопытная история. Дахху всю сознательную жизнь ненавидел волков – немудрено, учитывая, что его родителей загрыз волкодлак.

Однажды друг решил, что пришло время завести домашнего питомца. Он рассчитывал на доброго лохматого пса с умными глазами. Но торговец то ли обманул Дахху, то ли перепутал – Смеющемуся достался волчонок. Что, впрочем, обнаружилось не сразу: все звереныши одинаково умилительны. А когда на правду стало сложно закрывать глаза, Дахху уже так полюбил Снежка, что смирился с его «породой».

Дахху и Снежок живут как затворники: друг пускает к себе только самых близких. Не думаю, что, помимо меня и Кадии, кто-то бывал у Дахху в гостях. Но для нас он всегда старается по полной программе: тщательно убирается, придумывает меню, даже программу развлечений готовит. Прямо педант-педант.