Теневые блики

Мы были очень пьяны и очень счастливы. На рассвете я стояла посередине Лоскутной площади, той, что напротив департамента Ходящих, и бесстрашно кричала охраняющим вход горгульям, что сочиню заклинание, которое отпустит их на все четыре стороны с этого грустного поста. Кадия ржала, как конь, и все пыталась не уронить саму себя с высоты каблуков, а Дахху мечтательно пялился в никуда, как у него это принято.

Утром я кое-как добралась до родительского дома. Впервые за семь лет, представляете? Ведь во время обучения мы жили у наставника, аж в ста километрах от столицы. Все веселье пропустили. Кое-как найдя ключи и открыв дверь, я поняла, что никого нет. Родители уже были на службе, сестра — в Академии.

«Лаборатория!» — подумала я с ликованием и почти что кубарем скатилась в подвал.

Заветные скляночки, роторты, порошки и ступки, казалось, приветливо улыбаются мне. Я благоговейно трогала их кончиками пальцев, читала названия на этикетках, легонько потряхивала туманные капсулки, растирала между пальцев трехглавые мхи и, казалось, была счастливее, чем когда-либо. А потом с восторгом обнаружила, что потолок лаборатории разрисован картой звездного неба. Это было неожиданно и абсолютно восхитительно.

Я пялилась на него так долго, что у меня заболела шея. И решила добавить еще красок своего восторгу. А именно: начала крутиться вокруг своей оси, представляя, что я в самом сердце вселенной, медленно вращающейся вокруг меня.

В общем, как оказалось, мой вестибулярный аппарат никуда не годится.

В какой-то момент меня занесло, я обо что-то споткнулась и, размахивая руками, как ветряная мельница, рухнула вниз и вбок. Прямо на маленькую этажерку опасного багрового цвета. В ней, как выяснилось на практике, хранились пороховые элементы и порошковый огонь. Мой папа не слишком-то соблюдал принцип товарного соседства…

Взрывом разнесло весь подвал и половину первого этажа.

Говорят, меня в прямом смысле этого слова собирали по кускам. Не хочу об этом думать. Благодаря родителям Кадии — они возглавляют могущественный Дом Мчащихся, второй по важности после королевского Дома Ищущих — меня лечили так быстро и энергично, как никого и никогда. Шолох, знаете ли, давно уже ни с кем не воюет, а в мирное время мало находится идиотов, умудряющихся себя взорвать…

Я кое-как оклемалась. Главной задачей лекарей было заставить работать мою собственную магию, сделать так, чтобы она полностью посвятила себя задаче регенерации. Никто не может вылечить человека, кроме самого человека. Магия послушно сделала, что могла, а потом, судя по всему, сказала, что с нее хватит, и гордо хлопнула дверью.

Тогда я уже была в сознании, чем создала для лекарей проблему. Вырубить меня заклинанием не представлялось возможным — организм и так претерпевал слишком много магического вмешательства. Я лежала, привязанная к койке, и с ужасом наблюдала, как мое тело светится всеми цветами радуги поочередно.

— Постарайся не напрягаться и вообще не думать, — советовала мне медсестра. — Твое сознание сейчас из-за всех сил пытается захватить как можно больше унни, не мешай ему.

Я пыталась, но это было сложно. В голову лезли мысли, в том числе такие как «не думать, не думать, не думать, прахов прах, я должна не думать. Или я не должна думать, хм, как будет правильнее с точки стилистики, аааа, стоп, остановись!». И так далее.

До сих пор боюсь, что в последующем исчезновении магии виноваты именно те размышления. То есть моего счастья меня лишила не случайность и не глупость в выпускную ночь, а просто невозможность вовремя вырубить поток сознания.

Потом сияние просто прекратилось. Медсестра нахмурилась и подошла поближе. Выяснилось, что магия не завершила свою работу — левое ухо осталось разорванным, а кожа возле него пестрила шрамиками.

Сначала лекари решили, что мне нужно передохнуть и процесс выздоровления продолжится, но нет… В тот день спектакль закончился и занавес задернулся окончательно. Судя по всему, унни сочла, что я слишком распустила руки и решила разорвать наши отношения. Навсегда.

Существует множество теорий о том, что такое магия, откуда она берется и почему некоторые люди колдуют лучше, чем другие.

Но все философы сходятся в одном — у магии есть какое-то подобие разума. Если ты хочешь творить волшебство, то ты снова и снова вступаешь в схватку с унни.

Унни — это энергия, пронизывающая мироздание. Из нее состоит все сущее: деревья, моря, воздух, люди и животные. Когда ты колдуешь, то ты не просто потребляешь унни, а как бы навязываешь ей свою волю, порабощаешь какую-то частичку ее и, как победитель, меняешь на свой манер вселенную. Поэтому самые сильные маги зачастую выглядят как спортсмены: сильное, направленное вовне волшебство требует колоссального мышечного напряжения, как и всякая нормальная драка. Зачастую доунни еще и непросто добраться: ведь она скрыта под материей бромой. Единство унни, бромы и искр (другие народы называют их душами) создает мир, каким мы его знаем.