Тени

Джесс впорхнула в дом, практически не осматриваясь по сторонам, словно ей все было знакомо уже до самой последней пылинки покоящейся на богом забытых книжных полках гостиной, проплыла по воздуху в кухню с небольшим пакетом в руках. Она явно не хотела продолжать спорить со мной, видимо уловив мое настроение, которое, по правде сказать, я и не так сильно пытался скрыть. Я же решил осмотреть дом. На месте, где я стоял, можно было смело поставить крестик в небольшой импровизированной карте, ведь это был самый настоящий центр дома. Огромный стеклянный люк, который, видимо, был еще и окном, был на потолке. За его монолитно пыльной серостью еле-еле проглядывалась бесконечная, по-океански глубокая синева неба. Ленивые, избалованные спокойствием и безмятежностью, обрамлённые богатой бахромой облачка проплывали над нашим домиком, словно заглядывая как добродушные соседи, узнавшие о новоселах в их «приличном и престижном» квартале. Я пошел немного дальше по коридору, по длинному, но узкому, такому, какие бывают на скотобойнях. В них животные не видят другого выхода, как идти вперед на свою смерть, так и я не видел выхода, а только закрытую изъеденную временем дверь. Ее растрескавшаяся краска, некогда белая, отвратительными лохмотьями бездомного умирающего бродяги свисала с поистине красивого и статного силуэта двери. В замочной скважине, хранящую по ту сторону самые темные и сокровенные тайны бывших жильцов этого дома, все еще был покусанный ржавчиной ключ. К моему огромному удивлению, он все еще легко проворачивался, издавая приятный звук клацающего механизма, радостно возвещая меня о том, что и я теперь смогу хранить там свои грязные секретки. Скрип этой двери мог составить вполне достойную конкуренцию входной и поспорить за звание лучшего скрипа тысячелетия. После насилия над моими ушами я увидел поистине прекрасный офис. Точнее, я полагал, что эта комната может стать для меня офисом, где я буду хранить свои учебники, книги, карты, и так далее. Комната была абсолютно пуста, лишь пыльные деревянные стены, усеянные паутиной, тонами пыли и кое-где какими-то царапинам. И вдруг на меня отрезвляюще обрушился вид разбитого окна. Мой маленький, идеальный мир был просто разбит, подобно этому окну. Осколки, больше похожие на маленькие озерца, разбросанные на севере страны, были повсюду. Но, даже не смотря на это, солнечные лучи, попадая на них, устраивали свою сатанинскую пляску, резво и беззаботно бегая по стенам, бликуя и створяя немыслимые образы на стенах. В моей голове промелькнуло, что если починить окно, немного прибраться, хотя это не так уж и обязательно, и добавить мебели, то, черт, мне вообще никто не нужен будет, кроме как ноутбука, интернета, небольшого холодильника с пивом и, пусть даже неудобной, каркасной кушетки. Я мог бы прожить в этой самой комнате хоть целую вечность! Немного тяжелый, пропитанный старьем и пылью воздух начал отступать под натиском ароматов с кухни. Явно чувствовались куски мяса, томящиеся на сковороде, как грешники в аду, испуская своеобразные стоны в тандеме с маслом, которое медленно обволакивало их и снаружи, и внутри. Желудок начал свой очередной сонет, посвященный еде, сетуя на свою безобразную жизнь, гастрит, поселившийся в нем, а также на отвратительный режим, который скорее отсутствовал, нежели, вообще был. Я не мог оставаться на месте, ведь ведомый невидимыми цепями голода я потянулся в сторону кухни. Шаги были так тяжелы, что казалось, кандалы были пристегнуты к ним уже веками, нежели парочкой лет брака. Не знаю как, но идя к комнате, которой суждено было стать моим офисом, я не заметил небольшую, неказистую дверь в ванную. Отперев ее, первое, что бросилось в глаза – было окно. Точнее, его не было, ведь оно было напрочь заколочено, не впуская ни малейший лучик света, который так по-дружески тепло, обнимал и гладил мое уставшее лицо в других комнатах. Я решил попытать счастье, и включить свет и тут меня ослепила вспышка поистине белого цвета. Яркий, словно, выжигающий тьму свет лился из лампочки на потолке, которая болталась, словно висельник на оголенном старом проводе. К моему удивлению, не только лампочка могла заслужить настоящей похвалы в этой комнате. Ванная и туалет были очень даже ничего, а вот над зеркалом пришлось бы явно поработать пару часов, прежде чем оно начнет напоминать, хотя бы зеркало, а уже потом человека, чистящего его. Я решил, что с меня достаточно экскурсии по моему новому жилищу, и я отправился обратно к Джесс, которую неистово умолял о кусочке мяса наш пес.

– Никак отравить решила меня, хитрюга ты этакая…– немного играючи начал я. Осознание того, что меня сейчас покормят теплым, топленным молоком обволакивало мое сердце. По правде сказать, если б Джесс не кормила меня, мой желудок остался бы не кормлен до скончания его веков.

–Все никак остришь, умник. Как там ванная? – немного безучастно ответила Джесс, перемешивая крупно порезанный болгарский перец с мясом.