Тени

–Мне – самое то – протянул я самодовольно с такой физиономией, какую строит наш пес, когда даешь ему большой кусок жирного и сочного мяса.– На самом деле, работы полно, и боюсь, мы сегодня допоздна не ляжем… – продолжил я уже своим обычным усталым тоном, помогая Джесс расставлять тарелки и кружки на стол.

– Ты имеешь в виду, что я рано не лягу, верно, Алекс Томас Блейк? – о, как же я хорошо узнавал эту интонацию. Укоризненную, назойливую, раздражающую, как мозоль, которая должна вот- вот открыться, но никак не выходит.

–Да, что ты. Я помогу тебе – пытался убедить я свою супругу. – Обещаю, сегодня я сделаю так много, как смогу!

***

После обеда, я оставил Джесс сражаться в неравной схватке Кинг Конга и маленьких игрушечных самолетиков в качестве немытой посудой, которая должна была также измотать ее и заставить рухнуть на диван в полном изнеможении. Я же, положив последнюю коробку с вещами в спальне, где уже стояла наша старая кровать, бросил все вещи не распакованными и отправился в небольшой неказистый еле приметный сарайчик за домом. До него было каких-то 15 метров, но пока я шел, я чуть не свернул себе шею пару раз. Я подобно малому ребенку в парке аттракционов глядел по сторонам, не веря своим глазам. Лес также оставался прекрасным, волнующим, древним. Я даже не старался вглядываться между стволов деревьев, я просто смотрел на него целиком, жадно пожирая каждый миллиметр своими истосковавшимися по красивой природе глазами, которые привыкли видеть лишь бетон, сталь и стекло. Я спотыкался, падал, смеялся над собой и тут же с удовольствием поддавался гипнозу этого зеленого гиганта, который как отец понимал тебя и молчаливо выказывал свое одобрение и поучение одновременно. Кое-как я добрался до сарайчика и о чудо! Я увидел замок на двери. Старый, ржавый, но, довольно, большой и крепкий. Кое-как сняв его, я открыл дверь и мгновенно пожалел о том, что не обзавелся противогазом или чем-то на подобии этого. Неописуемое зловонье вырвалось из маленького изъеденного временем и тьмой сарайчика. Одинокая лампочка едва раскачивалась их стороны в сторону под потолком сарая, немного задиристо подначивая попробовать включить ее. Само собой, она умерла годы назад, как и свежий воздух внутри. Словно подготовившись нырнуть в Мариинскую впадину я задержал так много дыхания, сколько смог и погрузился в кромешную тьму и вонь этой небольшой постройки. Наощупь я добрался до верстака, на котором стоял небольшой ящик со старыми инструментами. Как только мои пальцы нащупали его, я схватил его что было сил, и рванул наружу. Ослепленный дневным светом и обескураженный свежим воздухом я чуть было не рухнул прямо там у этого дворца скунсов как мешок с картошкой, но еле как устоял и поплёлся в сторону дома, опустив голову как мальчишка, родителей которого вызвали в школу из-за его плохого поведения.

Несмотря на то, что починка двери заняла лишь каких-то минут десять, Джесс смогла как-то распаковать все вещи и разложить их по своим местам. Когда я вернулся в дом, то, мне показалось, что он всегда был обитаем, причем нами. Все было на своих местах, все пустые фоторамки были заняты нашими фотографиями, а спальня, которая напоминала место боевых действий, стала очень уютной и родной. У стены так и стояла кровать, с массивным резным изголовьем, по бокам стояли небольшие «пенечки» – тумбочки, а в углу напротив двери небольшой шкафчик для вещей. Казалось, что всю жизнь мы прожили в этом доме, что ничего не было до того, как мы сюда прибыли. Я практически не мог вспомнить даже утро, когда мы приехали. Я лишь помнил какие-то спутанные, смутные чувства, ощущения. Сама же Джесс сидела на краю кровати, что-то отмечая у себя в блокноте, видимо, сверяя, все ли вещи приехали к нам или что-то мы оставили в «прошлой жизни». Я решил незаметно ретироваться из комнаты и прогуляться с псом по лесу, чтобы его осмотреть, но тут за спиной я услышал недовольный вздох, который никогда ничего хорошего не сулил. У каждого человека есть дар предчувствия, так после такого вздоха он абсолютно не нужен, ведь ты уже знаешь, что ты в чем-то виноват, и что тебе сейчас попробуют задать трепку.

–Почему ты мне не помог? – сухо и немного отрешенно спросила Джесс.

–Потому что я работал над дверью, ты же меня просила – почему-то оправдываться начал я. Не знаю, что нашло на меня, но я чувствовал себя подсудимым за какую-то мелкую оплошность, казалось, что вся общественность смотрит именно на меня, осуждая, покачивая головами, перешептываясь о том, как я мог «это» сделать.

–Ясно. Все сделал? Дверь на месте? – уже более нагнетено с металлическими нотками продолжила свой допрос она.

–Да, все хорошо. Иди- проверь – продолжал я все безропотно отвечать, где-то в глубине души сам себя не понимая.

–И куда ты собрался теперь, могу ли я поинтересоваться? – снова начала напирать Джесс.

–В лес. Надо выгулять пса. Да какого черта я должен отчитываться? Вокруг ни души на километры, куда я еще? – немного не совладав с эмоциями, выпалил я.