Тени Альвиона

За углом очередного дома мне почудился чей-то силуэт, и с удвоенной силой я бросилась вперед, однако в переулке никого не оказалось. Разочарованно оглядевшись, я заметила лиса, который не скрываясь бежал по тротуару. Я догнала его на перекрестке и, рванув, хотела боднуть его черно-белый бок, но мои уши внезапно заложило, земля дернулась из-под ног, всё завертелось, и я рухнула в чьи-то объятья.

– Ну что, как ты?

Мое настоящее тело казалось странно легким, а голова кружилась, как после бокала нуммийского красного, я с трудом подняла ее и встретилась с обжигающим взглядом зеленых глаз. Едва соображая, что говорю, я ответила:

– Потрясающе… Тебе очень идет быть лисом. А я… какая у меня форма?

– Какая-то дикая кошка.

От лежащих на моей талии ладоней Ферна исходил жар, а его зеленые глаза улыбались, звали, манили… И я неожиданно поняла, что не хочу, чтобы это прекращалось. Пристально глядя на меня, юноша проговорил:

– Я рад, что всё получилось.

– Да, я… Спасибо…

– Значит, спасибо? – хрипло спросил он, и у меня перехватило дыхание.

Мир вокруг пошел волнами, а потом вдруг стих, замер, и остались только мы вдвоем. И в этой густой, тягучей тишине я обвила руками шею Ферна и поцеловала его в губы.

Он отозвался не сразу – спустя несколько секунд, – а потом сгреб меня, прижал к себе, и я окончательно потеряла голову, чувствуя, как поцелуи становятся всё более настойчивыми, жадными. Как я становлюсь жадной.

Наконец Ферн отстранился и с коротким хриплым смешком прошептал:

– Хорошего понемногу…

Я не хотела его отпускать – меня тянуло к нему, словно мы были цирдами, в голове шумело, а сердце колотилось так быстро, что в груди закололо. Я протянула руку, чтобы коснуться его лица, но в этот миг за спиной раздался чей-то громкий голос:

– Что ты делаешь?

Это была Кьяра, и от ее резкого тона, лишенного привычной мелодичности, мир пошел трещинами и взорвался, осыпав меня осколками. Отступив от Ферна на шаг и оглядевшись, я осознала, что мы находимся на перекрестке неподалеку от нашего дома – дома, в дверном проеме которого кто-то стоял. Этот кто-то резко развернулся и зашел внутрь, но лишь когда хлопнула входная дверь, я вздрогнула и запоздало поняла, кого только что видела.

Мое сердце сдавило, и земля снова завертелась под ногами.

Кинн всё видел. Видел, как я целую Ферна.

О Серра Всемилостивая, что же я натворила?

Глава 8

– Отойди от нее!

Кьяра так неожиданно возникла рядом, что меня повело и я чуть не упала, но кто-то придержал меня за плечи. Уши словно набили ватой – голос Ферна прозвучал приглушенно:

– А то что? Что ты мне сделаешь? Кто ты вообще такая, чтобы мне приказывать?

– Я… Ты не имеешь права!.. Ты знал, что она сейчас не в себе… Ты просто воспользовался!..

– Тебе не кажется, что ты что-то путаешь?

– Прекратите! – Я едва услышала собственный голос. Кьяра обернулась ко мне, но перед глазами всё плыло, и я никак не могла сфокусироваться на ее лице. – Хватит! Ферн не виноват… это я…

Кьяра обратилась к кому-то за моей спиной:

– Ей надо проспаться. Отведешь ее? А ты, – она так резко отвернулась, взметнув подол мантии, что меня затошнило, – даже не думай к ней подходить!

Меня повели в сторону дома, и я не разобрала, что он ответил.

– Стойте!.. Ферн…

– Вира, пойдем! Пойдем, тебе надо отдохнуть.

Нейт. Вот кто меня вел.

Перед глазами всё расплывалось, меня бросало то в жар, то в холод, и я могла идти лишь потому, что меня поддерживал Нейт. Я совсем не разбирала дороги, и только когда он усадил меня на кровать, осознала, что мы в моей комнате.

Я вдруг четко увидела напряженное, бледное лицо Нейта, золотую серьгу в его левом ухе, встревоженные темно-карие глаза. Заметив, что я смотрю на него, он сказал:

– Прости, что не предупредил.

– Не предупредил о чем? – Меня затошнило, и я прижала руку ко рту, а когда тошнота прошла, слабым голосом спросила: – Что со мной?

– Теневая лихорадка. Так мы это называем.

– Теневая… лихорадка?

– Возникает как последствие поглощения Тени.

Последствие? Так об этом говорила Кьяра?..

Нейт опустился на колени и, невзирая на возражения, снял с меня ботинки – по правде говоря, не уверена, что справилась бы сама. Он помог мне лечь, укрыл покрывалом и, присев рядом на стул, проговорил:

– Поглощенные Тени действуют на нас как крепкий алкоголь: сначала наступает эйфория, и мы становимся… немного не в себе. А потом приходит лихорадка.

Я вспомнила, как вела себя с Ферном, и лицо обожгло краской стыда. Не глядя на Нейта, я спросила:

– Насколько не в себе?

– У всех это происходит по-разному, непредсказуемо. Кто-то становится чересчур агрессивным, как Сай, например. А Мар, когда впервые поглотил Тень, вообще залез на крышу и пел частушки, пока мы с Ферном его оттуда не сняли. К счастью, нам удалось стащить его вниз до того, как услышали другие. Мало того что частушки были не самого приличного свойства, так и слух у Мара отсутствует напрочь.

Я едва подавила истеричный смешок. Пел неприличные частушки?

– Почему вы мне не рассказали?

Нейт с виноватым видом ответил: