Тени Богов. Искупление

— А я почем знаю? — пожал плечами Скур. — Главное, что если кто-то жив, то его ты не увидишь. Но страшно-то другое. Если ты нутро свое запачкал, ну, там предал кого или подлость какую совершил, тебе будет очень плохо. Некоторые не выживали.

— А что видел ты? — спросил Соп. — Ты ведь идешь сюда не в первый раз?

— Не в первый! — согласился Скур, оглянулся, нашел взглядом Хельма с двумя спутниками и прошептал. — Но я не могу вспомнить, что я видел. Точно знаю, что видел что-то очень важное, но открываю глаза с утра — и все. Не помню! Но ничего. У меня на этот раз собой клочок пергамента есть и графит. Запишу сразу, как увижу!

Вечером Скур дал знак сворачивать с дороги и заводить лошадей на один из невысоких холмов, которых было вдосталь и по правую, и по левую руку. Соп, Брет и Вай принялись таскать хворост от ближайшего ельника, Вред с приятелями начали в который раз подвязывать и смачивать маслом факелы, а Андра и Фошта, которые не донимали спутников разговорами, сели у костра, расстелили одеяло, вытащили мех с вином и принялись пить.

— Что, девы, совесть не чиста? — спросил Торн, забивая в землю кол для коновязи.

— А кто ж ее знает? — узнал по голосу с хрипотцой Андру Торн. — Самой-то все кажется гладким, а ну как тот, кто морок этот раскидывал, придирчив и мелочен? Лучше не рисковать.

— Как раз рискуете, девы, — загоготал Хельм. — Упиться до беспамятства в окружении восьми мужчин — это верх легкомыслия.

— Нет, — пьяно качнулась Форта. — Верх легкомыслия — это прикоснуться к упившейся до беспамятства одной из нас. А низ легкомыслия… Андра, а что такое низ легкомыслия?

— Не знаю, может это мы и есть? — вытерла губы Андра и повалилась на одеяло.

— Вот и я думаю… — последовала ее примеру Фошта.

— Чего это они? — не понял Брет, бросая охапку хвороста. — Мы же еще не дошли до города?

— Не знаю, — пожал плечами Скур. — Может не дошли, а может и дошли. Дошли, скорее всего. Тут еще половина дня пути, и Пепельная пустошь кончится. Пора бы уже ему являться. Странно, что он еще не…

— Волки, — протянул руку Хельм.

В половине лиги на вершине одного из холмов стоял волк и как будто смотрел на стоянку отряда. Опускающийся сумрак скрывал распадки между холмами, но казалось, словно тьма шевелится там.

— Как по писанному, — пробормотал Скур. — Всякий раз гадость должна случиться. Или лошадь ногу сломает, или живот кому прослабит, или, как чаще всего, волки… Бывало, что и загрызали путников. А ну-ка, костер надо палить, да лошадей за спину. И хворосту, хворосту больше! И часа не пройдет, здесь хоть глаз выколи будет! Пасмурно нынче!

Через час над равниной и в самом деле опустилась тьма. Жарко пылал костер, испуганно всхрапывали, сбившись в кучу, лошади, а в распадках вокруг стоянки, прерываясь на рычание и отзываясь отдаленным воем, шевелилась тьма. Не прошло и часа, как у подножья холма сотнями двойных точек зажглись волчьи глаза.

— Встать в круг, обнажив мечи! — приказал Торн. — И чтобы и костер, и лошади были за спиной!

— Маловато нас для круга, — пробормотал Соп. — Вот бы сейчас упиться и прилечь рядом с девками. Я видел у них маленькие самострелы, может, позаимствовать до утра?

— Не стоит, — буркнул Скур. — Монах? Ты там еще не упал в обморок? Что-то я подумал, зачем мне ворожбу тянуть, когда ты есть? Один демон, из Каменного завета читаю. Ты ж назубок должен знать! Давай-ка третью и четвертую песни, только с чувством и нараспев. Не обязательно громко, но разборчиво. Сможешь?

— Попробую, — простучал зубами Вай и тут же затянул что-то заунывное, сложив руки на груди.

— Хельм, — закрутил головой Скур. — Давай четыре факела. Поджигай и бросай на каждую сторону в волков. А следующие, когда потухнут эти. Понял?

— А потом что? — проворчал Хельм. — Маловато у нас факелов. До утра что ли бросать?

— Нет, — вытер пот со лба Скур. — Пока город не появится. Знаешь что, Торн? — ведун повернулся к капитану и захихикал, постукивая мелкими зубами. — А вот если правда кто-то собирал нас в помощь тебе, не получится ли так, что все, сделал я свое дело, и больше не нужен? Я ж один среди всех бывал здесь в полном здравии? Вдруг на этом моя польза и закончится? Что дальше?

— Там и увидим, — пробормотал Торн. — Не закончилась еще твоя польза. Хельм! Рут! Грен! Брет! Бросайте!

Полетели, искря, в темноту пылающие факелы. Ударились о серые спины, зашипели, осветив уродливые, оскаленные пасти. Потянуло паленой шерстью, и стало ясно, что хоть руби во все стороны, это волчье племя не перерубить. И гнусавый голос Вая за спиной тоже показался подобным волчьему вою.

— Больно здоровы! — заметил Хельм. — Это не волки, это, считая, телята в волчьих шкурах. Нет ли в этом какого-то колдовства?

— Вся Пепельная пустошь — колдовство, — ответил Скур. — Весь Терминум, все в колдовстве! Тысячу лет уже как!

— Факелы! — крикнул Торн. — Гаснут же! Не медлите!

— Сейчас, капитан, — отозвался все-таки удивительно знакомым голосом Хельм. — Сейчас все будет.

Затрещали, запылали новые факелы, взлетели над холмом и…

Исчезли…