Тени Богов. Искупление

На второй день стражники открыли тесную келью и сначала отвели Торна в помывочную, где позволили ему опрокинуть на себя лохань холодной воды, затем дали немудрящей еды, а еще через полчаса завели в молельню, где на скамьях уже сидели Брет и Соп. Их затылки тоже блестели от недавней помывки, взгляды были испуганы, но облегчение при виде Торна в них появилось.

— Что с загривками? — поинтересовался Торн, но, угрожающе застучав пиками по каменному полу, стража не дала парням ответить. Через минуту в зале появился дородный чиновник в дорогом котто, раскатал на алтарной доске полоску пергамента, окинул троицу тяжелым взглядом, представился бургомистром Урсуса Ярном и начал долгое и проникновенное повествование о начале войны, тяжести проступков и ужасной беде, которая настигла королевское семейство, поскольку принц Хо все еще при смерти, и виновники его ранения должны молиться богам, чтобы он очнулся в ближайшие два дня.

— Разве виновники его ранения не порублены нами в доме лекарки Унды? — поинтересовался Торн, за что сразу получил древком копья по воспаленной шее.

— Виновники его ранения передо мной, — скривился бургомистр. — Потому как гибель вельможной особы ложится несмываемым пятном на войско, которое он возглавляет или в составе которого пребывает.

— Принц находился в Альбиусе тайно! — выкрикнул Брет и тоже получил удар по затылку. — Мы могли не знать, что…

— Лжете! — улыбнулся Ярн и ткнул пальцем в Сопа. — Хотя бы потому, что знал он.

— А что будет, если он не очнется через два дня? — спросил, прикрывая шею рукой, Соп.

— Вам отрубят головы, — скорчил грусную гримасу Ярн. — Но можете радоваться, это случится не в тюремном дворе, а на городской площади и со всеми почестями. Чтобы его величество мог насладиться действом из окон своих покоев. Впрочем, вы можете вступить в роту обреченных и смыть павший на вас позор кровью в бою.

— А если позор только на мне? — громко спросил Торн.

Ударить его второй раз стражники не решились. Бургомистр замер в дверях, усмехнулся и добавил:

— Казнь уже назначена. Даже если на самом деле позора и вовсе нет. Может оно и к лучшему для вас всех. Кстати, ты, Торн Бренин, будешь казнен в любом случае. У меня ходатайство от твоего тестя.

На третий день в темницу явился Бран. Он пришел в сопровождении двух рослых стражников и Шэка, который посматривал на шурина Торна с явным неодобрением.

— Я помню-помню, — с раздражением буркнул Бран в сторону мастера стражи и, подойдя к решетке, покачал головой. — Да. Не слишком уютно. Зато отхожее место под ногами. Удобно… перед смертью.

— Чего ты хочешь? — спросил Торн. — И почему не один? Ах, да. Я же не связан. Да и прутья клетки слишком тонки, а замки ржавы. Опасно.

— Казнь послезавтра, — скрипнул зубами Бран. — Мне плевать на тебя, хоть ты и погубил мою любимую и единственную сестру. Но не плевать на твою дочь. Скажи, где она? Я переправлю ее к деду.

— Нет, — обронил скупые слова Торн. — Моя жена не верила тебе, и я тебе не верю.

— Послушай, — прошипел, ударив ногой о стальные прутья, Бран. — Не вынуждай меня превращаться в зверя!

— В какого зверя ты собираешься превратиться? — поинтересовался Торн. — Если в свинью или крысу, то ты явно не поспеваешь за происходящим.

— Прикуси свой язык, — прошипел Бран. — Здесь в Урсусе я не только вестник короля Одалы, я еще и помощник воеводы всего берканского войска. У меня имеется войсковая печать!

— Даже так? — удивился Торн. — Тогда я знаю, откуда у Ярна ходатайство о моей казни. Шэк, если у меня будет последнее желание, я хотел бы, чтобы Стахет Вичти увидел пергамент с ходатайством и удивился, насколько бездарно подделана его рука.

— Замолчи! — едва не завизжал Бран и выхватил из-за манжета серый листок. — А руку своей дочери не хочешь узнать? Знаешь, что она написала в этой подброшенной записке? Узнаешь ее почерк? Что же здесь написано? Ах да! «Дядя Бран, спаси, пожалуйста, моего папу, он ни в чем не виноват. Гледа Бренин». Гледа! Ау! Где ты?

— Заткнись, Бран, — поднялся на ноги Торн.

— Вот тебе, вот! — разорвал записку на клочки и разбросал их Бран. — Хочешь, я попрошу палача, чтобы он отрубил тебе голову с третьей попытки? Или с пятой?

— У нас хороший палач, — подал голос Шэк, на лице которого вместо всегдашней ухмылки застыло отвращение. — Не волнуйся, капитан, он всем отрубает головы с первой попытки.

— Это не твое дело, мастер стражи! — раздраженно отчеканил Бран. — Палача можно ведь и подтолкнуть. Нечаянно. Ты понял, Торн?

— Моя жена не верила тебе, и я тебе не верю, — повторил Торн.

— Я бы на твоем месте, — согнулся в шутовском поклоне Бран, — не слишком бы доверялся мнению собственной жены. И не потому, что она уже мертва.

— Я на своем месте, — ответил Торн. — И по-прежнему полагаюсь на мнение своей покойной жены. А ты на своем месте можешь водить за собой хоть роту стражников. Они не спасут тебя от твоей трусости и твоей мерзости.

Бран побелел от бешенства, схватился за рукоять меча, но, оглянувшись на Шэка, процедил сквозь зубы: