Тени из прошлого

Попрощались они как родные. Евгений Петрович даже скидку на ремонт пообещал, сначала квартире Дениса, а потом, расчувствовавшись, и всему офису газеты. Приятный человек.

Жаль только, что с ремонтом не срастется. С началом “расследования” Денис вернулся к Ирке, благо у той, в наследство от почившей бабушки досталась двухкомнатная хрущевка, коей хотя бы косметический ремонт уж точно не помешал бы.

* * *

Кимов вернулся часа через четыре. Никто его так скоро не ожидал, поэтому, подкравшись незаметно, он целую минуту слушал бессмысленный треп ребят. Наконец, не выдержал.

– Мужики. Это просто неприлично. Вас здесь зубочистками переколют. Нельзя же так – выговорил он растерявшимся товарищам. – А теперь пляшите – Игорь достал из кармана паспорт.

– Юрий Пахоменко. Даже имя сошлось. Согласитесь, похож.

Тогда, в уже далеком от них 1949 году, академик Арзубагов не от хорошей жизни решился передать настоящий паспорт Степанцову. Попытка скопировать документ в его институте не увенчалась успехом. Из-за слишком сложной технологии не хватило времени. А что значило оказаться в СССР без паспорта понимали все. Вот инициативный академик и попробовал рискнуть.

Однако, за неделю до отправки, другое решение этого действительно архи-серьезного вопроса было предложено лично Лаврентием Павловичем, о чем Арзубагов, естественно, не был поставлен в известность. Все-таки задача не его компетенции. Решение грубое, но действенное.

Необходимо найти местного, чем-то напоминающего кого-то из группы и просто ограбить. Но без фанатизма, чтобы милиция всерьез не занималась этим делом. Мало ли кому по голове настучат, да деньги отнимут, ну и паспорт случайно прихватят. Так что беднягу надо обработать легко – без убийства и тяжких телесных.

Вот Игорь и приметил в метро молодого человека чем-то напоминающего Семенова, а потом не сплошал. Вышел вместе с ним на станции, проводил до дома и в подъезде… Жаль парня, но сильно Кимыч его не бил. Так, отключил минут на пять, но без реальных травм и переломов.

Посмотрев на фотографию в паспорте, вся группа вынесла единогласный вердикт – вполне сойдет. Теперь можно было приступать к следующим этапам – продать золотые цацки, а после Семенову отправляться на вокзал и снять у кого-нибудь квартиру. Там вечно бабки с ценниками для иногородних, вряд ли что изменилось и сейчас, тем более в стране бардак. Паспорт есть, хозяйке в нос сунуть, деньги будут.

Осталось только выслушать рассказ Кимова о том, что же происходит в стране и какой все-таки сейчас год.

Год оказался 1997, точнее 25 июня 1997 года, что было написано в купленной Игорем газете. Того, чего больше всего боялся Федоров и называл не очень понятным для Кимова словосочетанием “культурный шок” и близко не было, как и небоскребов. Высокие дома есть, но Игорь ожидал большего. Чего поразило, так это количество машин. Автомобили на прежние не похожи – красивые, гладкие, лучше чем Юркины самолеты. Правда, иностранные. Те, у которых названия по-русски написаны – намного хуже. Самое сволочное – немецкие. Игорь, как увидел надпись Mercedes и Volkswagen, специально спросил у водил – Из Германии? – И получил утвердительный ответ. Все лучшее опять немцы делают, а СССР уже нет. Такие вот они победители. Телеприемники видел, в магазинах продаются. И близко не похожи на те часы, что Федоров показывал – здоровенные ящики. Нет, с их, конечно, не сравнить, но явно не плоские и не во всю стену. И все так. Непривычно, но что бы ах – не скажешь.

У местного ларька с пивом он узнал и последние политические новости – страна уже развалилась. Все республики стали независимыми государствами. И Украина, и Армения тоже. Сказав про Армению, Игорь мельком взглянул на Акопяна. Тот сидел с белым как лист бумаги лицом и казалось уже ничего не слышал.

– Дайте воды, Арсену плохо – Акопян лишь махнул рукой. – Все нормально. Продолжай.

Кимову стало неудобно, что о развале страны он рассказ после небоскребов и машин. По логике, это надо было сказать первым, еще до паспорта. Именно ради страны они сюда и посланы. Как бы в оправдание, он добавил, что народ, вроде не очень и переживает. После этого ему стало стыдно вдвойне. Все-таки, похоже, он действительно дурак.

Понимание собственной тупости совсем сбило повествование. Постоянно запинаясь, Игорь стал рассказывать о каких-то мелочах.

Бабы носят брюки или юбки длиной до трусов. Прически простые, без начеса. Шляпок почти ни у кого нет. На некоторых косынки, но не как у крестьянок. Воздушные, дорогие. Мужики в шортах ходят и наголо стригутся. Почти все в яркой одежде, как у американцев в тех фильмах. В общем, непривычно, но на вид богато, материал хороший. При этом много бездомных и нищих – судя по лицам, сильно пьют. Кстати, цены как в 49, но в тысячу раз больше. Дома самая дешевая водка стоила где-то двадцать рублей, а тут тысяч двадцать.

Здесь Игоря перебил пришедший в себя Акопян.

– Ничего необычного. Инфляция. Деньги обесценились.

Игорь лишь кивнул головой, будто понимает, и продолжил свой рассказ.