Тени из прошлого

– Даже не знаю, как и сказать. Очень уж субъективно. У Федорова иногда лицо становилось предельно жестоким. Просто нечеловеческим. Если бы я был художником, то так бы нарисовал абстрактный лик жестокости. Поймите, не злобы какой-нибудь или там мстительности, а именно Жестокости с большой буквы, как явления, чего-то библейского. Хотя, лично я никогда не видел, чтобы он ругался или конфликтовал, но иной раз его лицо ни с того ни с сего, абсолютно беспричинно, принимало это выражение, потом смягчалось, будто ничего и не было. Думаю, сам Сережа не замечал этого. Я молодой был, романтик, мне казалось, что сама Природа тестирует его на будущие свершения, тяжелые времена с тяжелым выбором – Грубман тяжело вздохнул и продолжил свои воспоминания:

– Вообще, в нем была какая-то гремучая смесь – явно выраженный одиночка с фантастической харизмой. Времена физиков/лириков еще не наступили, но потуги уже были. Мы частенько собирались, вместе отдыхали на природе. Сергей был с нами, но ему было как-то все равно. Это его не угнетало, но он был абсолютно равнодушен, приходил только чтобы не выделяться, что ли. В карты не играл, думаю, даже не умел, в шахматы, кстати, тоже, вообще был не азартен. Не то, чтобы я его боготворил, но в какой-то степени он был моим кумиром. Молодость, наивность. Я это к чему вам рассказал. Вполне может быть, что у него были конфликты с кем-то наверху, о чем я, простой лаборант, понятия не имел. А видя такое лицо и имея такого врага – испугаешься и на многое решишься. Лицо было страшное, поверьте.

Выдохнув все это, старик замялся, не слишком ли глупо и наивно выглядела его речь. Как из бразильского сериала какого-то – чудовищно жестокое лицо. Совсем по-бабски. Чтобы не выглядеть совсем уж наивным романтиком, он продолжил:

– А если серьезно. То убить его смысл был. До Курчатова добраться не могли, вот и ликвидировали другую самую сильную фигуру. Он ведь не только ученым мог быть, но и организатором, что стократно важнее для большой науки, она ведь сейчас действо коллективное. Но вы учтите, у меня есть алиби. Я тогда в Сарове, в Арзамасе был.

Денис не выдержал и рассмеялся последней шутке. Забавный старик. В принципе, готовый “меченосец”. Явится “академик Федоров”, он для него все сделает.

Встреча была не просто полезной, а исключительно полезной, по крайней мере стало понятно, почему Берия или даже сам Сталин для такой задачи выбрал именно Федорова, а не какого-нибудь историка, специалиста по масонам.

* * *

Не в добрый для себя час Вадька рискнул “кинуть” Дохлого. Тогда он не знал, что низкорослый заморыш средних лет, который решил разменять квартиру через его подставную конторку, это Дохлый – достаточно уважаемая в блатных кругах персона.

А что Дохлый, так он и был дохлым – низкий рост, впалая грудь, тонкие кости. Всю осмысленную жизнь это заставляло Сашку Александрова доказывать окружающим, что он нисколько не слабее и не хуже их. Еще в первом классе, видя, что не сможет стать первым отличником, он решил стать первым двоечником, а потом и главным школьным хулиганом. Мать пробовала поначалу как-то бороться, но, в конце концов нашла себе хахаля, родила от него еще одного, а Сашку списала в брак. И покатилось… Главный школьный хулиган, ограбление ларька и прочие “подвиги”, наконец, заслуженная малолетка.

Вот она его многому научила. Именно в колонии для несовершеннолетних он и стал Дохлым, потому что дохлый. По началу по утрам даже зубы не чистил – в умывальне был положен голый торс, а он стыдился своей впалой грудной клетки. На драки и разборки по понятным причинам не нарывался, но сразу понял, надо искать союзников. Набиваться в шестерки к буграм, чем занималась основная часть контингента, было бессмысленно, поэтому он завел отношения со середнячками, теми, кто боялся скатиться вниз, а поэтому, любой, даже самый хилый кулак им бы не помешал. Вот с этой небольшой группкой, где один стоял за другого прямо как какие-то античные герои, он и прокантовался весь свой срок. Дело было не в дружбе, просто каждый понимал, что по одиночке они ничего не стоят и их место будет у параши. Кстати, после отсидки они вместе так ни разу и не встретились. Там это была не дружба, а лишь симбиоз и никто из них не хотел будущую жизнь связывать с неудачниками, за кого каждый из них считал своих компаньонов.

Свой срок на взрослой зоне он получил по пьянке. Выпил с такими же товарищами как и он сам, услышали звук закрывающейся двери квартиры соседа и тут же, через балкон, туда залезли. Через пару дней всех и повязали. Товарищи отмазались, а ему припомнили малолетку. В принципе, можно было откупиться, требовалась всего тысяча, но мать ничего ради него продавать не стала, и он загремел. Взрослая зона по сравнению с детской колонией конечно не курорт, но по своему беспределу и близко не стояла. С его опытом малолетки срок прошел легко и просто, а там и 90-е подоспели.