Тени из прошлого

“Амаретто”, спирт “Рояль”, “Кремлевская Де Люкс” польского розлива и поддельные сигареты оттуда же – Дохлый не экспериментировал, а шел проторенной и проверенной дорогой молодого российского бизнеса.

Чтобы окончательно не превратиться в барыгу, коих презирал не только из принципа, но и всей душой, он соскочил с продаж, и теперь, на новом уровне, повторял старый трюк с потерянным кошельком. Только это был уже не лопатник, а квартира. Лоховатый дохлячек “попадался” в сети жуликоватого риэлтора, тот его облапошивал и оказывался один на один с бандитами, которых так неосмотрительно “кинул”.

Роль дохляка всегда играл сам Дохлый, ему нравилось представляться этаким жалким неудачником и ловить на себе плохо скрываемые презрительные взгляды барыг. Но особо приятно было вести с ними разговор после, когда мышеловка захлопывалась. Он чувствовал себя этаким Робин Гудом и, вжившись в образ, всегда подавал нищим самую крупную купюру постперестроечной России, только недавно выпущенную в оборот – пятисоттысячную, пачку которых специально носил с собой. Коллеги по бизнесу считали, что таким образом он пытается замолить свои многочисленные грехи, не понимая, что Дохлый на самом деле никто иной как “благородный разбойник”, грабящий богатых и делящийся с бедными.

Глава 44

^{Пабло Эскобар}

Именно на такой развод Вадим и попался. Сначала он бросился за помощью к известным ему криминальным персонам, но в данном случае они были бессильны. Хитроумный Дохлый скомбинировал свою группу из представителей различных “мастей” уголовного мира. У него были и спортсмены, и пара “афганцев”, и даже приблудный чечен, которого задолбали неписанные адаты своих соплеменников. Для полного комплекта не хватало только милиционера, но с “красными” “синий” Дохлый не имел дела из принципа – “старая школа”. Так что для того чтобы прояснить ситуацию “по понятиям” и объяснить что оппонент не прав, у него был переговорщик практически на любой вкус.

Вадиму не дали откупиться. Как компенсацию с него требовали не деньги, а услуги, затягивая в зависимость все больше и больше. С мозгами в банде было туго, а этот доморощенный Остап Бендер приносил немалую пользу, заманивая во всевозможные капканы все новых и новых бедолаг. За свою последнюю “работу” он даже был премирован где-то “заработанным” новыми товарищами DVD-плеером.

Вот и в этот раз он рассказал о каких-то людях из какого-то Верхнежопинска, продающих золото и камешки через его школьного товарища. Выслушав доклад, Дохлый немедленно послал своего человека за сувенирными долларовыми купюрами, именно ими Вадька и расплатится, ну а Дохлый с парнями его подстрахуют если что. Но, как правило, этого и не требовалось, в таких случаях Вадька просто передавал из рук в руки фальшивки и уходил, получив товар, увязая в трясине все глубже и глубже – потерпевшие сталкивались только лично с ним. Он был как червяк-приманка на удочке Дохлого, которого, в конце концов, все-таки съедят. Это понимал и сам Крупнов. Именно поэтому и пытался выкупиться хотя бы и за счет Карагодина.

После того как купюры были куплены, а люди собраны, стали договариваться о встрече.

* * *

Ирка в третий раз прослушивала записанный на диктофон рассказ Грубмана. Не потому что боялась пропустить что-то ценное, ей просто очень понравилось отступление старика по поводу жестокого лица Федорова. Очень романтичный персонаж получался и совсем не совпадающий с имеющейся фотографией. Сколько она в нее не всматривалась – ничего особо жестокого, приятное мужественное лицо с тонкими интеллигентными чертами. А так она была согласна с Денисом – именно за перечисленный набор качеств выбор и пал на Федорова.

Денису же эти романтические отступления были смешны. Мало ли у кого какое лицо. По долгу службы он видел и благообразные лица со слабыми подбородками у редких по жестокости душегубов. Да взять, например, всем известную рожу того же Павлика Эскобара. Ну уж никак она не подходит для главы крупнейшего наркокартеля – в лучшем случае кинотипаж провинциального инженера. В общем, по опыту своей службы майор Алексеев ни в грош не ставил Ломброзо.

После такого явного успеха с Грубманом казалось, что и Елена Владимировна Скобцова-Соловьева сможет добавить по делу что-то очень существенное. Как-никак возлюбленная, да и находилась тогда в Москве, а не в далеком от главных событий Сарове.

Только идти к ней сотрудницей ФСБ Ирке не хотелось, тем более, что в отличие от того же Дениса, она и права такого не имела. Выплыви подобный вояж наружу, не трибунал, но очень серьезные неприятности вплоть до увольнения. Да и сама Елена Владимировна не атомный ученый, и вряд ли привычна к спецслужбам, еще разнервничается и зажмется. Тем более что даже у видавшего виды академика чуть приступа не было, та ведь тоже давно не девочка, все-таки возраст.