Тени из прошлого

Тем не менее, очередной раз вежливо улыбнувшись гостю, он и близко не показал своего удивления, а лишь извинился за недостаточно внимательное прочтение документа:

– Извините. Сразу не понял. Но это сильно упрощает дело. Действующих сотрудников такого года точно нет. Так что вам хватит и имеющегося допуска, но, естественно, подписка.

– Замечательно. Без вопросов.

Пан-полковник открыл ящик стола и тут же вытащил форму подписки о неразглашении. Протянул ее следователю.

– Так бы еще с Министерством Обороны обошлось – пробурчал Лютый, подписывая документ.

– И Министерство Обороны?

– Да. По площадям бомбим.

Михалычу было, конечно, интересно, с чем связана непонятная активность простой уголовной милиции в делах силовиков начавших службу до 1964 года. Однако спрашивать об этом в лоб было непрофессионально, но профессионально было все равно все узнать об этом.

Пан-полковник поднял трубку телефона.

– Ало. Ирина Степановна, здравствуйте! Хотел бы одолжить вашу тезку. Да, Фролову. Спасибо. Не в лесу живем, сочтемся – положив трубку на место, Михалыч пояснил:

– Сейчас зайдет архивист-секретчик, Ирина Владимировна Фролова. Работать будете с ней.

Раздался стук. В кабинет вошла Ирка.

– Ирина. Вот следователь из МВД.

– Николай – тут же представился Лютый.

– Лютый – не замедлил добавить Михалыч.

– В смысле? – не поняла Ира.

– Это фамилие такое – бездарно копируя голос Табакова/кота Матроскина, пояснил Николай.

На вполне уместную шутку Фролова для приличия улыбнулась и пригласила за собой:

– Идемте.

Как только Лютый повернулся, Михалыч тут же подмигнул Ирке – мол, узнай поподробнее, из-за чего весь этот сыр-бор. – Ирка понимающе кивнула в ответ – непременно узнает и доложит.

* * *

Вадим сидел на табурете в квартире Романа, хорошо хоть не связали. Обстановка была, мягко говоря, не богатая. По крайней мере, стала понятна причина по которой его школьный друг пустился “во все тяжкие”. Не от хорошей жизни. Только, похоже, сам Карагодин не понимает с кем связался.

Несмотря на свое спортивное прошлое, Вадька драться не умел, у него был гораздо более важный талант – он очень быстро бегал, что полностью заменяло ему любые боевые навыки. Так что драться Крупнов не только не умел, но и не хотел уметь. По роли своей деятельности он несколько раз не то, чтобы участвовал в серьезных потасовках, скорее был их свидетелем. Со стороны драчуны выглядели довольно жалко. Это в кино, когда схватку ставят всякие хореографы, все красиво выглядит, ну или в спорте, когда есть судьи, правила и даже врачи на всякий случай. А вот в жизни скорее пародийно. Какие-то несуразные прыжки, неуверенные удары. Даже падения как при замедленной съемке. Может, конечно, у профи и получше, но ему приходилось видеть лишь схватки любителей.

Но то, что произошло тогда с Дохлым, это совсем другое. Нет, в кино это не снимешь, слишком быстро. За какие-то доли секунды три зарезанных человека, пытающийся спастись Дохлый, его столкновение с субтильным кавказцем, мгновенное движение рук, и вот он лежит на полу, а из его глаз течет кровь. Зря ребята считали себя суперменами, а вот у него хватило ума, увидев, что бежать некуда – выход перекрыт, просто присесть в уголок на корточки и поднять руки вверх, как какой-то военнопленный. И не ошибся, теперь вот в плену. Знать бы только, распространяются на него конвенции или нет.

Ерзая на табурете он удивлялся сам себе. Выброс адреналина от всей этой кровавой бойни почему-то ударил в мозг. Это надо же, так быстро все понять и описать, почему его нельзя грохнуть, а как с Виноградовой сразу придумалось. Вот уж точно, хочешь жить, умей вертеться.

Глава 49

Было некоторое беспокойство, что сейчас эти непонятные мужики все продумают и его прибьют, а тело куда-нибудь вывезут. Но он тогда не зря сказал про мать. На самом же деле, если она и забеспокоится, то только месяца через три, а то и позже. Не то, чтобы они поссорились, просто авантюрная жизнь Вадима не располагала к домашнему очагу. Он мог приехать к матери с центнером дорогущих подарков, а потом пропасть на полгода – ни слуха, ни духа. Так и жили. Только Ромка этого знать не может. Наоборот, он должен отлично помнить его маму. В младших и средних классах, когда они дружили, он заходил к Вадиму и всегда получал от его матери глазированный сырок, а потом они вместе шли играть в футбол или войнушку. Ну а кроме мамы и беспокоиться особо некому. Точнее есть кому, но те такие же как и он сам. Посчитают, что после неудачного “кидка” от кого-нибудь прячется и искать его незачем, а если спрятаться не успел, то уже и ни к чему. Как это не печально, но все зависит от Ромки, насколько он важен этим зверям в человеческом обличии. Выход ведь только на него. Так что вполне могут прикопать обоих, если посчитают, что Карагодин им больше не нужен. Такие церемониться не будут. Интересно, понимает ли это сам Роман, а если нет, то как бы остаться с ним один на один и все это ему объяснить.

– Чего ты ерзаешь? В туалет хочешь – иди. Тебе никто не мешает.