Тени над Даирнасом

— Я верю тебе, — Себастьян, чуть сдвинув брови, немного опустил подбородок, — Если ты выжил там, среди дамнетов только благодаря памяти о нем… вряд ли ты бы предал его сейчас. Конечно, мне трудно сполна оценить весь трагизм ситуации — как ты верно подметил, я чужак здесь, но я понимаю, насколько могло бы быть неприятно Ноэлю такое известие. Я не скажу ему! — заметив неприятный подозрительный огонек в глазах собеседника, парень торопливо замахал перед собой руками, — Я не хочу еще больше мутить воду! В конце концов, у меня и без того уже голова идет кругом — если предатель не ты, то мне снова надо кого-то искать, а Ноэль говорит, что война начнется с минуты на минуту… Хотя войны я не вижу. Говорят об осаде, но я и осады не вижу, и не понимаю ровным счетом ничего в этих хитросплетениях.

— Война уже идет, — Кинел безнадежно махнул рукой, тяжело вздыхая, — Междоусобицы, помрачение ума — это лучшее, это излюбленное оружие дамнетов, можешь поверить мне. Война идет вовсю, Себастьян, а я — ее первая жертва. Чтобы остановить ее, нужно восстановить равновесие, нужно… просто заключить мир. Но на это не пойдет ни одна из сторон, увы. Что же до других твоих слов… — он нахмурился, — В стенах дворца и в самом деле есть предатель. И я знаю этого человека… но открыть тебе его имя не могу.

Себастьян помолчал, переваривая это заявление и пытаясь подобрать наиболее веские аргументы, чтобы заставить упрямого лорда переменить свое мнение. От логики обитателей Даирнаса он, надо признаться, уже начинал активно уставать, никак не мог синхронизировать ее с собственными мнениями и принципами, и порою подозревал, что миссия его по спасению королевства должна будет идти в сплошной борьбе с его упертыми жителями.

— Ноэль велел мне защитить, спасти Даирнас… — наконец медленно вымолвил он, — Но чем больше я узнаю местных жителей, тем больше понимаю, что сами они спасения не желают — мне непрестанно вставляют палки в колеса! В моем мире, Кинел, твое поведение назвали бы пособничеством — скрывая имя предателя, ты потворствуешь его делам, не даешь мне остановить его! Неужели ты не…

— Я понимаю значительно больше, чем ты можешь себе представить! — лорд несколько вскинулся, хмуря четко очерченные брови; в глазах его вспыхнул ставший уже привычным гнев на спасителя королевства, — Я знаю, что говорю и что делаю, глупец, это ты не можешь осознать этого! Если король узнает… — он сжал губы и упрямо мотнул головой, — Этот человек очень близок дяде, он ближе ему, чем я. И, если он узнает… это разобьет его сердце. Мое предательство пережить ему было тяжело, но ее предательства он не переживет.

— Ее? — Себастьян, слушающий пленника с большим вниманием, мгновенно уцепился за небольшую оговорку, — Ты сказал «ее»?

— Ничего подобного! — Кинел, явственно пугаясь, замахал перед собой руками, — Нет, я не говорил…

— Ты сказал, — безжалостно уточнил его собеседник, слегка сужая глаза, — Близкий королю человек, «она»… неужели это… — дойдя в мыслях до нужной персоны, он даже растерялся, — Кинел… да не может быть…

— Не может? — лорд, прекрасно понимая, что тайна его раскрыта, скривился, продолжая с откровенным омерзением, — А кто убедил тебя в моем предательстве больше всего? Кто вешался тебе на шею, пытался совратить с непонятными целями? Кто это был, ты можешь ответить мне, Себастьян?!

Парень тяжело сглотнул. Ответ он знал, но произносить его почему-то боялся, словно опасаясь вдруг оказаться услышанным. И, тем не менее, произнес, почти прошептал, почти выдохнул одно-единственное верное имя:

— Васанта…

— Верно, — Кинел обессилено закрыл глаза, — Я говорил тебе, что обо мне известно лишь одному человеку в этих стенах, друг мой. И этот человек — она. Дочь Вагранта, единственная его родная кровь, женщина, девушка настолько же жестокая, как и очаровательная, столь же безжалостная, как и ее родитель. Я видел ее в пещерах, видел не раз, но, когда попал во дворец, она сказала мне, чтобы я молчал… если не хочу вновь отправиться туда. Я был молод, глуп и напуган, я не хотел возвращаться, я хотел защитить дядю. А потом понял, что дядя привязан к ней, как к дочери и стал молчать уже не желая разбить его сердце… Ты можешь не верить мне, Себастьян, — он слегка приподнял подбородок, — Можешь считать меня предателем, лжецом и трусом. Но, заклинаю, если действительно хочешь спасти Даирнас — опасайся Васанты! Она хитра, она изворотлива, она надеется перетянуть тебя на свою сторону, хочет оставить короля без защиты, чтобы после свергнуть его! Она уже избавилась от меня. Ты — следующий, друг мой, поэтому… не спеши занимать эту очередь.

* * *

Король вошел в покои Себастьяна в тот момент, когда молодой человек, сидя на кровати, водил по собственной ладони перышком — единственным сохранившимся у него предметом из нормального мира, — напряженно размышляя о беседе с лордом Кинелом.