Тени над Даирнасом

Возможно, это был промах Ноэля — зная, что его юный друг не искушен в искусстве боя, что он не знаком близко с дамнетами, король должен был бы предупредить его о хитрости и коварстве последних, однако, по какой-то причине этого не сделал. Может быть, здесь была виновата его чересчур сильная вера в собственное слово — назначив Себастьяна спасителем, Ноэль был уверен, что тот в любом случае со всем справится, — а может, он просто не сообразил провести парню инструктаж, увлеченный делами. Судить об этом было бы трудно, но результат свой оплошность монарха дала.

Они миновали врата, покидая безопасную придворцовую территорию, когда с окружающих дворец скал, выскакивая из-за каждого камня, вылезая из каждой щели, на дорогу вдруг посыпались вооруженные и безоружные люди. Люди, облаченные в темную одежду, иногда богатую, иногда потрепанную, но всегда с неизменно укутанной широким серым платком шеей. Люди, решительные, настроенные на сражение, с перекошенными от ярости лицами; люди не медлящие, а сразу же бросающиеся в атаку.

Не прошло и десяти секунд, как дорога перед замком огласилась лязгом сталкивающихся мечей, криками и рычанием противников с обеих сторон, и редкими стонами боли.

Себастьян, в первую секунду откровенно опешивший, попятился, было, но тотчас же обнаружив прямо перед собой занесшего меч грозного человека, испуганно вскинул свой, кое-как отбивая удар. Рука, сжимающая оружие, мигом заболела — меч был довольно тяжел для юноши, а им приходилось совершать весьма резкие движения.

Ноэль, возвышающийся на своем единороге, выхватив из ножен собственный клинок, нагнулся в седле и, не успел спаситель Даирнаса опомниться, как острие королевского меча уже пронзило пытающегося вновь атаковать его неприятеля.

Он неловко кивнул и, силясь затеряться в гуще сражающейся толпы, при этом оставаясь невредим, принялся осторожно обходить единорога, сжимая меч теперь уже двумя руками.

Он понимал, что здесь он не на своем месте, он слишком хорошо это понимал, с каждым мигом все больше и больше убеждаясь, что Ноэль совершил ошибку, тогда как Кинел оказался прав. Он не мог быть спасителем Даирнаса, не мог спасти обреченное королевство, да что там — он не был способен защитить даже самого себя!

Вот еще один клинок, занесенный над его головой, сверкнул на солнце, и Себастьян торопливо вскинул меч, надеясь хоть как-нибудь одолеть противника. Он не хотел никого убивать, не желал причинять кому-то боль и кого-то ранить, он просто хотел остаться в живых сам и очень надеялся, что ему это удастся.

Его кто-то схватил сзади, пытаясь не то повалить, не то подставить под удар. Он задергался, отчаянно пытаясь высвободиться из крепких объятий вероятной смерти, неловко пнул кого-то и, испытывая неимоверно сильное желание позвать на помощь, на несколько секунд зажмурился. О, как хотелось ему, чтобы все это кончилось, как хотелось вернуться обратно в свой мир, к себе домой, зашвырнув сюда вместо себя треклятого Вагранта!

— Тиграл! — внезапный возглас, прокатившийся над полем боя, возглас испуганный и взволнованный, заставил его отвлечься от собственного отчаяния, приоткрывая глаза.

Первым, что он увидел, оказались желто-черные полоски огромного крыла, раскрывшегося прямо перед его носом. Затем слуха коснулось хриплое кошачье мяуканье, настолько знакомое, настолько родное, что у Себастьяна радостно сжалось сердце. Да! Он был уверен, он точно знал, что́ это за тиграл, он не сомневался, что знает ее!

— Тига… — слетел с его губ счастливый вздох, и парень, чувствуя растерянность удерживающего его врага, с силой ткнул того локтем в живот, высвобождаясь из крепких рук. Тигралица, не обращая на защищаемого ею человека никакого внимания, отбросила огромной лапой кого-то из врагов и, немного склонив голову, угрожающе зарычала, скаля острые зубы. Себастьян поспешил встать к ней поближе — против такой защитницы он ничего не имел, и в ее обществе сразу же ощущал себя увереннее.

Тига, ощутив рядом человека, гневно обернулась, было, однако, узнав давнего знакомого, лишь дружески толкнула его большой головой. Парень почувствовал, как по губам расплывается улыбка.

— Убить тиграла! — чей-то злой голос, раздавшийся позади, заставил его вздрогнуть, оборачиваясь, — Он прикрывает спасителя, убить обоих!

Молодой человек, сдвинув брови, крепче стиснул меч, поднимая его. Если с собственной защитой дела у него обстояли туго, то за Тигу парень готов был, не раздумывая, броситься на врагов хоть с голыми руками и позволять кому-то причинить ей вред намерен не был. На ее преданность он платил такой же преданностью.

— Мерзавцы… — сорвалось с его губ злое рычание, немного поразившее и его самого. Надо же, как, оказывается, эти дамнеты разозлили его…