Тени над Даирнасом

— Что я должен делать? — он стиснул рукоять вежливо протянутого ему Харедом меча (при короле начальник стражи опасался проявлять нерасположение к спасителю Даирнаса) и, нервно облизнув губы, перевел взгляд на Ноэля. Тот, кажущийся совершенно довольным, окинул собеседника оценивающим взглядом.

От доспехов парень, как и следовало ожидать, отказался — они были излишне громоздки и неудобны для него, сковывали движения, тянули к земле и мысль вести бой во всей этой сбруе казалась совершенно абсурдной, — но форму королевского стражника надеть его монарх все-таки убедил. Себастьян, ощущающий себя безмерно затянутым, почти связанным этой самой формой, никакого предчувствия победы не испытывал, и был совершенно убежден, что его ждет лишь громкое поражение.

Король его тревоги не разделял. Облаченный в форму, вооруженный спаситель Даирнаса казался Ноэлю живым воплощением его надежд, чудился великим рыцарем, повергающий врагов в пыль одним лишь взмахом руки, поэтому вопрос юноши казался ему даже забавным.

— Сражаться, — он мягко улыбнулся и, хлопнув собеседника рукой, затянутой в латунную рукавицу по плечу, эту же руку вскинул в воздух, — Строй!

Позади послышался топот ног, обутых в тяжелые сапоги, замелькали, выстраиваясь в правильном, привычном порядке люди, воины, защитники Даирнаса, беспрекословно подчиняющиеся своему королю и, по его примеру, должно быть, уповающие на молодого человека рядом с ним.

Себастьян поежился. Сражаться его как-то совсем не тянуло, угроза, нависшая над его головой, помноженная на необходимость вести в бой войско, вызывала в душе стойкое желание удрать и спрятаться в темнице, за спиной более опытного в таких делах лорда Кинела, а осознание невозможности этого будило глухое отчаяние. Он тяжело вздохнул и, сильнее сжав, почти вцепившись в рукоять меча, затравленно уставился на ворота. Там, за ними, его ждали враги, противники, опасные и безжалостные, проклятые колдуны, о которых он слышал достаточно, чтобы их закономерно опасаться.

И против них ему предстояло выйти. Ему, а не армии Даирнаса, ему, а не королю Ноэлю или начальнику стражи, ему, обычному, ничем не примечательному парню, по случайности угодившему в этот сумасшедший мир! Мда, вот когда настало время ругать и проклинать Вагранта с его чертовыми фокусами, вот когда в душе его и в самом деле, мешаясь со страхом, начала пробуждаться ненависть к дамнетам.

Король легко взобрался на спину замершего рядом с ним в ожидании, поседланного и взнузданного единорога и, выпрямившись в седле, окинул долгим взглядом двор, вероятно, оценивая степень готовности своей армии.

Ему предстоял бой, очередной бой за свое королевство, за свою родину, и он был готов к нему — в конечном итоге, в отличие от Себастьяна, сражаться Ноэль умел и давно уже привык отстаивать свое право на власть посредством битвы. Он не испытывал волнения, не чувствовал страха — он был готов сразиться и одержать победу, в которой в присутствии спасителя был уверен совершенно.

— Вперед! — он вскинул руку над головой и резким жестом указал на запертые пока что врата, — Открыть ворота! Вперед, в бой, до победного!

Себастьян сжал губы и, не в силах удержаться, торопливо перекрестился. Вообще, к высшим силам он обращался нечасто, можно даже сказать — до неприличия редко, но в этот момент, в эту секунду, предчувствуя угрозу собственной жизни предпочел все-таки вспомнить о них.

Идти вперед ему не хотелось, однако, мнением его сейчас явно никто не интересовался. Ворота неспешно отворились, открывая путь войску; Ноэль тронул ногами бока единорога, и Себастьян, стоящий рядом с огромным животным, обреченно шагнул вперед.

Там, за вратами дворца, его ждало что-то странное, что-то непривычное и откровенно пугающее, и парню не хотелось к ним даже приближаться.

Впрочем, шаге на третьем он приободрился. Никаких угрожающих армий за воротами как будто не наблюдалось, опасаться, казалось, было и нечего, и опасность, такая грозная поначалу, стала постепенно обретать некоторую обнадеживающую зыбкость.

Единорог, спокойно переставляя большие копыта, шел вперед, подходя к воротам, дабы миновать их; Харед и Мервин прикрывали короля с двух сторон, войско шагало позади, большое и довольно грозное, поэтому на душе у вышагивающего рядом с передними ногами Луча Себастьяна стало поспокойнее. Гордое животное тревоги не выказывало, все мероприятие уже начинало напоминать скорее массовый поход, нежели битву, и парень даже позволил себе закинуть меч на плечо, окидывая почти равнодушным взором горы, окружающие дорогу впереди.

— Не расслабляться! — приказ короля застал спасителя Даирнаса врасплох, заставляя его опять опустить меч и стиснуть его обеими руками, — Мы подходим к воротам…

Удивительно логичное заявление. Молодой человек, и без слов монарха видящий, что врата близятся, равнодушно повел плечом. Он не видел опасности.