Тени прошлого

Тут с юга по мотострелкам открыли огонь люди Надри. Бойцы, не раз участвовавшие в схватках, при первых же выстрелах скатились с брони, укрылись и открыли ответный огонь. Развернулись башни бронетранспортеров, ударили мощные КПВТ и заставили противника замолчать. Боевые машины выскочили на дорогу, солдаты запрыгнули на броню.

Взводный доложил об одном убитом и одном раненом. Командир роты приказал поместить их в десантные отсеки.

Два взвода выскочили к месту засады тогда, когда отряд Табрая уже скрылся в гуще кустарника. По роте открыла огонь группа прикрытия. Фактически стрелки особо не прятались. Они прошли обучение в пакистанских лагерях, но боевой практики не имели. Лишь фанатизм, не позволявший им принимать элементарные меры безопасности.

Пулеметы двух бронетранспортеров в считаные минуты расстреляли всю группу. Потом боевые машины встали в двадцати метрах от сгоревшей летучки.

Бойцы заняли круговую оборону. Офицеры прошли к месту засады и увидели мертвые тела. Кучеров понял, что тут хорошо поработали снайперы и пулеметчик.

Один из взводных воскликнул:

– А где тело лейтенанта?

Кучеров осмотрелся и сказал:

– Да, его не видно. Осмотрите округу. Может, лежит где-то раненный?

Лейтенанта никто не нашел, но были замечены следы мулов и лошадей. Кучерову стало ясно, что душманы разграбили колонну, а лейтенанта увели с собой.

Он прошел к бронетранспортеру, запрыгнул в люк, включил радиостанцию, вызвал командира полка и доложил:

– Колонна уничтожена и разграблена. По меньшей мере половины груза нет. Обнаружены тела. Двое сгорели в летучке. Пятеро расстреляны снайперами, двое из пулеметов. Духи в районе переправы предприняли попытку атаки роты. Мы отбились. У места засады встретили группу прикрытия. Судя по действиям, все молодые, принимали первый бой. Они полностью уничтожены. У меня один «двухсотый», один «трехсотый». Основной отряд духов с грузом на лошадях и мулах ушел на север, в зеленку. Преследование, учитывая рельеф местности, высокую вероятность еще одной засады, минирование поля до леса, нежелательно. Да, и еще вот что. Среди наших погибших нет лейтенанта Козырева.

– Как это нет?

– Нет!

– Хорошо искали?

– Все кругом осмотрели.

– Значит, он попал в плен?

– Скорее всего.

– Понятно! – проговорил Шуханов. – Слушай приказ. Войти в кишлак Арби и поставить там всех на уши! Банда, совершившая нападение, наверняка скрывалась в самом селении либо в ближайшей зеленке. Зачистить к чертовой матери этот кишлак, узнать, кто пособничал духам! Всех подозреваемых в полк. Не важно, кто это, женщины, дети или дряхлые старики. Замполит свяжется с районной администрацией и уладит все вопросы по части гуманности. Я сейчас же запрошу пару «двадцать четвертых». Пусть они хорошенько посмотрят район, где может находиться банда. Далеко духи уйти не могли. Возможно, «Ми-24» обнаружат их и уничтожат. На зачистку тебе два часа. Связь по необходимости. Действуй!

– Принял, выполняю!

Рота двинулась к кишлаку, жители которого попрятались кто куда. Омар Усман понимал всю опасность своего положения. Он с сыновьями успел выехать из селения. У жены русские ничего не узнают. Мол, муж и сыновья отправились к заболевшему родственнику в Кабул.

Старший лейтенант Бутаев наплевал на запрет заместителя командира полка по тылу, выгнал из парка машину и проехал к месту гибели колонны. Ведь там полегли его люди. Еще утром он говорил с ними, а сейчас их уже нет.

Он бросил «ЗИЛ» на обочине, вышел из машины и прошагал до пепелища, оставшегося от летучки. С запахом гари смешивался другой, приторно сладкий и одновременно горьковатый, идущий от обгоревших тел. Он увидел скрюченные черные силуэты. Все, что осталось от рядовых Денисова и Панарчука. На обочине лежали тела остальных бойцов. Мотострелки отнесли их туда и накрыли брезентом.

Старший лейтенант отбросил брезент, всмотрелся в потемневшие лица своих подчиненных. Вот прапорщик Гобрик. Кровь запеклась на губах и ране. Рядом рядовой Светлов. У него недоумение на лице, словно перед смертью он заметил то, чего никогда раньше не видел.

Дальше Шанин, Быстров, два друга, любители приложиться к бутылке, весельчаки. Им все было нипочем. Из одного села. Теперь оно погрузится в траур. Их матери будут плакать, рвать на себе волосы.

Впрочем, это касалось всех, кого «черный тюльпан» доставит в Союз. Провожали родители детей в армию, чтобы они возмужали, окрепли, а встретят гробы.

Дальше лежали Тугаев, Баганян, Гисаян. Их, как Гобрика и Светлова, достали пули снайперов. Ребята приняли смерть, так и не поняв, что произошло. За исключением Быстрова и Шанина, но и те вряд ли смогли до конца осознать, что произошло. Чересчур уж неравными были силы. Слишком скоротечным оказался бой.

В стороне лежал автомат. Бутаев отстегнул магазин и увидел, что патроны наполовину израсходованы. Значит, это оружие Быстрова либо Шанина.

Комок подкатил к горлу ротного, но он справился с собой.

«А ведь среди погибших действительно нет Козырева. Куда он делся? Сдаться не мог, это исключено. Где же ты, Миша, принял свой первый и последний бой?» – подумал старший лейтенант.