Тени прошлого

– Прости, глупость сказал. Просто до сих пор не могу поверить во все это.

– Веришь ты или нет, а того, что случилось, уже не изменить. Я потерял внука, а в его смерти убийцы-американцы винят нас же.

– Чему тут удивляться? – сказал Дауд. – Так всегда было. Мы виноваты только в том, что родились на этой земле. Ты шел бы домой, Муштак. Тут тебе делать нечего. Подвалит работа, так мы и вдвоем справимся. У тебя же траур.

– Домой? Спрятаться в скорлупе? Оплакивать внука, когда его убийцы жрут виски в своем форте?

– Но что поделать, Муштак?

– Я знаю, что надо делать. – Он сказал это таким тоном, что работники переглянулись.

Потом Асим тихо спросил:

– Ты решил мстить?

– Мое решение останется при мне, не обижайтесь.

– Какая может быть обида. Мы могли бы помочь.

– Помочь?

– Конечно, Муштак. Ты можешь во всем положиться на нас.

– Спасибо, если что-то потребуется, скажу вам, а теперь пойду. Не могу…

– Говорю же, места себе не находишь.

– Хоп! Работайте. Сделаете эту машину, закрывайте мастерскую. На ворота табличку повесьте, чтобы при необходимости клиенты обращались непосредственно к вам домой. Но думаю, что сегодня, возможно, и завтра никого не будет.

– Хорошо, Муштак.

Хазани весь день бродил по кишлаку, его окраинам, иногда бросал взгляд на юг, где находились те самые холмы. Страдания и боль не давали ему покоя.

Кроме этого Муштак еще и ждал. Однако сегодня американский патруль не пошел через кишлак Маргин. Он обогнул селение слева, на удалении примерно в километр. Два «хамви».

«Интересно, в этом патруле те же американцы? Хотя будь на месте тех вояк любые другие, они поступили бы точно так же», – подумал Муштак.

Вечером он взял ломик, загнутый на конце, сумку, потом через сад, виноградники и арык направился к северной роще. Муштак обошел ее, встал на полянке у молодых платанов и осмотрелся.

Темнело быстро, но округа была еще видна. Рядом никого. Все же его не отпускало чувство, что за ним кто-то смотрит.

Муштак углубился в рощу, укрылся за деревом, стал смотреть и слушать. Тишина. Наверное, показалось.

Стемнело. Он вернулся на поляну, присел, раздвинул траву и нащупал нору в земле. Вроде обычная дырка, проделанная сусликом. Но это было не так.

Муштак вставил туда ломик, уперся во что-то металлическое, поддел скобу, вытащил ее на поверхность. Он вновь осмотрелся, с трудом поднял крышку, засыпанную землей и заросшую травой.

Появился узкий лаз, знакомый ему. Муштак вытянул руку с фонариком, включил его, увидел лестницу, земляные стены, черную полосу внизу спереди.

Это был схрон, сделанный еще во время войны с талибами. В нем хранилось оружие отряда Табрая.

Муштак спустился по лестнице, пролез через узкий лаз в основное подземелье. По стенам полки, пирамиды, ящики, цинки. Везде оружие. Автоматы, винтовки, пулеметы, гранатометы. Отдельно лежали патроны, мины, гранаты, взрыватели, оптические прицелы.

Муштак знал, что где. Он вытащил из пирамиды СВД, взял два коробчатых магазина по десять патронов в каждом. Посмотрел на полку с прицелами и отвернулся. Эти вещицы ему не были нужны.

Хазани достал из сумки холст, веревку, обмотал снайперскую винтовку, завязал. Магазины он положил в карман и перешел к противоположному стеллажу.

Там находились гранатометы и выстрелы к ним. РПГ-7 слишком громоздкий. Муштак выбрал два РПГ-18 «Муха». Оба в отличном состоянии, в походном положении. Он уложил одноразовые гранатометы в сумку, поднялся, и в глаза ему ударил свет фонаря.

Муштак схватился за кинжал и услышал знакомый голос:

– Не надо!

Это был Табрай.

– Амир, ты следил за мной?

– Нет, я просто знал, что ты придешь сюда.

– Откуда?

– Ты сказал, будто что-то задумал. Я узнаю об этом совсем скоро. О том, что последует дальше, догадаться было не сложно. – Табрай опустил луч фонаря и спросил: – Значит, решил мстить?

– А ты останешься безразличным к тому, что убили твоего правнука?

– Нет. Но вот так пороть горячку не следует.

– Я не порю горячку. В сердце моем боль, в душе страдания, но в голове холод. Я пришел сюда, чтобы взять оружие и перенести его в другое, доступное место.

– Доступное для кого?

– Я не понимаю тебя.

Табрай вздохнул и сказал:

– Если новый схрон будет доступен для тебя, то таким же он станет и для других. Надеюсь, ты не думаешь, что Национальный директорат безопасности не имеет в кишлаке своего осведомителя, который смотрит за всеми и докладывает об этом своим хозяевам в Кабуле?

– Я допускаю это, но не вижу, кто может быть продажным псом.

– Скажу. Это Абдурахман Зияк.

– Который владеет самой большой отарой?

– Он самый.

– Откуда ты знаешь о том, что Абдурахман работает на НДБ?

– Я не рассказывал тебе, что когда-то, еще в восьмидесятые, воевал вместе с неким Мохаммадом Даяром. Хороший и сильный был воин, настоящий командир.

– Был? Значит, он погиб?

– Нет, живет и здравствует в Багаре.

Муштак посмотрел на тестя и спросил:

– При чем здесь твой старый друг и осведомитель НДБ?

– Давай поговорим наверху. Здесь не слишком удобно, да и долго держать открытым вход в схрон не стоит.

– Хоп. Давай наверху.