Тени прошлого

В те годы у матерей были возможности при необходимости избежать некоторых расходов. Царило меньшее изобилие, чем до войны, когда в Лондоне каждый вечер проходило по три-четыре бала. До тех пор пока не прекратились представления при дворе, на каждую неделю выпадало по пять-шесть балов, но к моему времени – по два или три. А пятнадцать лет назад их количество сократилось до десяти за весь сезон. Даже в 1968-м некоторые девушки устраивали коктейльные приемы без балов, а другие организовывали и то и другое, но бал был один на двоих, и в этом не усматривалось ничего постыдного. Серена Грешэм давала свой бал на пару с кузиной Кандидой Финч, хотя это, конечно, потому, что оба финансировала леди Клермонт. Но Терри Витков с самого начала была полна решимости сделать все, и ее наверняка поддерживала в этом мать, непотопляемая Верена. Если коктейльный вечер, проводившийся в самом начале всех мероприятий, когда семейство еще только набиралось опыта, был вполне обычным приемом, проходившим в отеле «Горинг», то бал они хотели сделать запоминающимся. Этого они вполне достигли, пусть даже и не совсем таким образом, как намеревались, но об этом позже. И место было выбрано, прямо скажем, оригинальное. Миссис Джеффри Витков, так было написано на приглашении, устраивала домашний прием в честь Терри такого-то числа в Музее мадам Тюссо на Юстон-роуд.

Не знаю, можно ли сейчас арендовать для частной вечеринки музей восковых фигур. Не просто комнату или специальный зал, отведенный для культурных программ, но все здание с его содержимым. Сомневаюсь. Ну а если можно, то стоимость, подозреваю, будет подъемной только для сверхбогачей. Но сорок лет назад такое было возможно. Конечно, тогда для музея это представляло намного меньшую опасность, чем сегодня. Помимо прочего, мы были более законопослушны. Вели себя осмотрительнее. Преступления в том виде, в каком они затрагивают средние и высшие классы, были редки. Люди завистливо охают, когда слышат, что домá в сельской местности не запирались, но это правда. И не только если хозяева просто вышли в магазин. В Центральном Лондоне преспокойно можно было ходить по ночам пешком. Никто не считал, что стащить товар в магазине – это круто. Это считалось банальным воровством. Вооруженные ограбления не были, как мне кажется, достаточно распространены, чтобы заслужить особое название. И опять же, мы гораздо меньше напивались. Это, конечно, не значит, что каждый званый вечер проходил гладко.

Вечером в день бала Терри я пообедал очень плотно, потому что хозяева дома, где должен был состояться обед, забыли про него. Я пришел к довольно симпатичному домику на Монпелье-сквер, и ко мне присоединились на крыльце Люси Далтон и какой-то молодой человек, которого я едва знал. Позже он стал главой «Шредерс» или какой-то другой столь же звездной компании, но тогда трудно было предсказать, что его ждет такое будущее. Я позвонил, и мы все трое стояли, переминаясь с ноги на ногу, пока наконец дверь не открыла миссис Нортбрук – так ее звали. Она была в джинсах и свитере, а в руке держала джин с тоником. Кровь отхлынула у нее с лица, когда она увидела нас. Приветствием нам были красноречивые слова:

– Господи, это что, сегодня?!

В результате пронзительным криком был вызван мистер Нортбрук, которому пришлось заказывать столик на десять человек в превосходном местечке напротив «Хэрродса», в том забавном треугольничке, перед которым росла трава, хотя, может, я это придумал. Тем временем мы сидели в симпатичной неубранной гостиной и накачивались довольно неплохим «Пуйи-Фюме». Лора Нортбрук – с момента первой встречи на крыльце наше знакомство продвинулось – чудесным образом обнаружила его в холодильнике. Снабдив нас вином, она отправилась наверх, спешно переодеваться. После такого приема они едва ли могли скупиться на этих непонятных незнакомцев, которых им навязали, и в результате это был один из лучших моих ужинов за весь год.