Тени прошлого (ЛП)

Но Гермиону Грейнджер не зря считали сильной женщиной. Раз за разом отвергая доводы миссис Уизли, она стояла на своем и не собиралась менять то, что теперь Люциус будет принимать участие в жизни Элиаса. В конце концов, это ее решение, ее жизнь и ее ребенок. Более того, она даже огрызнулась в ответ на очередную тираду Молли, заметив, что сообщает им это лишь из вежливости. Поскольку рано или поздно новость о том, что Элиас Грейнджер на самом деле Элиас Малфой станет известна всем волшебникам.

Услышав голос Гарри, Гермиона вынырнула из неприятных воспоминаний.

— Никто из них не испытывает к тебе ненависти, Гермиона. Они просто не понимают твоего решения, вот и все… — когда ему доводилось видеть ее такой расстроенной, сердце начинало щемить. Гарри и в самом деле чувствовал к Гермионе самую настоящую братскую привязанность и не хотел, чтобы она мучилась из-за того, что кто-то может ненавидеть ее.

— Гарри, но ведь сказать по правде, они и не должны понимать мое решение, оно касается лишь меня и Элиаса. Они просто должны принять его, — упрямо возразила Гермиона. — Люциус — отец моего сына, нравится нам это или нет. И я увидела в нем что-то много лет назад, раз позволила произойти тому, что случилось между нами. Да и сейчас все еще вижу это. Люциус искренне желает загладить свою вину, он хочет стать хорошим отцом моему мальчику. Может быть потому, что не стал таким для Драко… и я ему верю. Я видела, какой он рядом с Элиасом, Гарри. Он приходил к нам каждый вечер на этой неделе, чтобы пообщаться с ним. И поверь, мне не в чем упрекнуть Малфоя.

Мягкая улыбка и светящиеся глаза Гермионы почему-то оказались для Гарри убедительней, чем ее категорические и упрямые аргументы.

«Черт! А она ведь действительно верит, что Люциус заслуживает и сможет стать Элиасу настоящим отцом».

Самого Гарри глодали на этот счет большие сомнения, но… Он вдруг вспомнил, каким странным и потерянным видел Люциуса Малфоя в последний раз, когда тот сидел в центре зала суда, ожидая приговора.

«Может, она и впрямь знает об этом человеке нечто, неизвестное никому?»

— Я хочу верить твоему мнению о нем, Гермиона, просто… мне нужно для этого какое-то время. Извини. Знаешь же, что я желаю вам с Элиасом только добра, — потянувшись, Гарри тихонько погладил ее по руке и удивился, когда Гермиона обернулась и глянула на него сверху вниз с той самой, знакомой еще о школы, снисходительностью.

— Я знаю, Гарри, знаю. Просто хочу, чтобы близкие мне люди могли доверять моим решениям и не сомневаться в них. Не думаю, что совершаю ошибку. Я не знаю почему, но чувствую, что поступаю сейчас правильно. Так будет лучше и для Элиаса, и для меня…

— Ну а я всегда поддержу тебя, можешь не сомневаться. Даже если и не пойму до конца. И знаешь почему? Потому что ты никогда не сделаешь ничего, что может навредить сыну, — он поднялся с шезлонга, и, легонько дернув ее за прядку волос, ловко перепрыгнул через перила. — А теперь… я хочу поиграть со своим крестником.

Гермиона засмеялась, глядя, как спрыгнувший с крыльца Гарри на ходу достал палочку и удесятерил количество пузырей, при этом порядком увеличив их размер. Это заставило Элиаса заверещать от восторга еще сильней, и она забыла обо всех проблемах, растворяясь в чистой и светлой радости своего дитя.

========== Глава 5. А сейчас я укладываюсь спать! ==========

В которой сердце Люциуса Малфоя окажется завоеванным.

Был уже поздний вечер, когда Люциус вышел из камина в гостиную Гермионы. В свете мягко мерцающих ламп он увидел, что диван завален подушками и мягкими игрушками Элиаса. Это выглядело так естественно, и так… по-домашнему… И он не переставал удивляться тому ощущению комфорта и уюта, что каждый раз охватывало в этом неказистом домике. Легким взмахом палочки и простым заклинанием в следующее же мгновение комната была приведена в порядок.

Всю эту неделю, что приходил к ним — он видел уставшее лицо Гермионы, слышал усталость и в ее голосе, но никогда она не злилась и не жаловалась. После работы возвращалась домой и сразу же начинала готовить ужин, пока Элиас играл или без умолку болтал рядом. Она постоянно общалась с ребенком, играла, читала, пела детские песенки, прежде чем наступало время искупать его и уложить спать. В перерывах между этим еще успевала что-то сделать по дому, и Люциус не мог не восхищаться ею. Тем более что их сын обладал неуемной энергией.

И это было так не похоже на то, к чему он привык. Его мать проводила с ним всего несколько часов в день, в основном оставляя с няней. Так же рос и Драко. Его приносили из детской только пару раз в день, чтобы некоторое время спустя унести обратно. Ни Нарцисса, ни сам Люциус никогда не читали ему на ночь и не купали в ванной. И уж точно Нарцисса никогда бы не стала танцевать «танец маленьких утят», как два дня назад это делала Гермиона с Элиасом. Малфой чувствовал себя бесконечно виноватым, что Драко оказался лишенным таких простых, но теплых радостей. Да и не только Драко, но и сам он, как отец — тоже.