Тени. Реки забвения

– Ты всю жизнь являлся хранителем кольца. Ты знаешь, что у тебя есть определенная задача, так же, как и у меня. И как бы трудно это ни было, мы должны выполнять свой долг, до самого конца, пока смерть не освободит от бремени нашего наследия.

– Но я ее люблю.

Оуэн смягчился.

– Тогда ты не допустишь, чтобы она сама себя уничтожила. – Он аккуратно сложил ее руки на животе, потом придвинулся еще ближе.

Бастиан затаил дыхание. Он уже сам не знал, что правильно. Не понимал, что действительно имеет значение. Но видеть страдания Эбби было невыносимо. Поэтому он едва заметно кивнул.

Он закрыл глаза, как будто мог таким образом снять с себя ответственность, когда Оуэн Кингсли положил руки на лицо Эбби и сделал то, что считал нужным.

Прекрасный день

Сердечные плетения Виктории Каерхей приобрели темно-красный оттенок ненависти. Она стояла перед зеркалом и рассматривала себя. Красный цвет ей не нравился. Он совсем ей не подходил. Тем не менее он становился все ярче с каждым днем. Она откинула за спину светлые волосы и разгладила складку на блузке. Черной блузке – в знак траура по своей сестре. И по Тристану. А еще черный довольно хорошо сочетался с ее красными плетениями, которые, правда, никто, кроме нее, больше не видел.

Где-то во дворе послышался шум мотора. Она отвернулась от зеркала и, затаив дыхание, подошла к окну.

Время пришло.

Она с трудом сдержала смех. Все оказалось проще, чем она предполагала.

– Рэйн! – позвала она. – Наш план сработал!

Рэйн тут же появилась в дверях, вся красная от волнения, и уставилась на Викки.

– Серьезно?

Виктория кивнула.

– Он, должно быть, нашел наше сообщение в Нортфлите, потому что он только что вышел из такси.

Рэйн встала рядом с ней и тоже посмотрела в окно.

– Он даже почерк дочери не знает, – она покачала головой. – Что же он за человек такой?

Викки пожала плечами.

– Человек, который уж точно не заслуживает пощады. – Она поймала взгляд сестры. – Готова?

Рэйн кивнула.

– Он действительно пришел… – пробормотала она, все еще очень удивленная. – Это же… это полнейшее безумие!

– Он ведь не знает, что амулет смерти остался у Тристана. Наверное, подумал, что Эбби забрала его из теней. Подумал, что она воскресила Тристана с его помощью. – Викки многозначительно подняла брови. – Зато мы с тобой знаем, что он захочет забрать и амулет, и дочь.

– Все равно он наверняка будет очень осторожен. Или заподозрит что-то, об этом ты не думаешь?

Викки схватила Рэйн за руку и потащила сестру за собой в коридор.

– Может, и заподозрит. Только его взгляд и разум затуманены жадностью, сейчас сама увидишь.

Они выскользнули из дома, незамеченными поднялись на холм и направились в сторону оранжереи, не выпуская при этом из виду Джека Вудса.

– Он всерьез полагает, что его дочь все еще хочет поговорить с ним после всего, что случилось? – Рэйн понизила голос.

– Это самое большое заблуждение людей, которые считают себя могущественнее остальных. Они думают, что их все любят и боготворят. – Викки остановилась за тюком сена, и они наблюдали, как Джек Вудс, быстро оглядевшись, вошел в оранжерею.

Когда он закрыл за собой дверь, Викки расправила плечи.

– Он, должно быть, думает, что она, несмотря ни на что, жаждет его отцовской любви.

Рэйн помрачнела.

– Она по нему скучать не будет. Оуэн об этом уже позаботился.

На этот раз Викки действительно улыбнулась.

– По нему никто скучать не будет. – Она машинально потянулась к ближайшей тени, но Рэйн остановила ее.

– Осторожнее с этим, – предупредила она, наклоняя голову. – Скоро нам этот путь будет закрыт. Наши силы почти исчезли.

Викки скривила лицо.

– Я знаю. Но для одного раза, пожалуй, будет вполне достаточно.

Рэйн кивнула.

– Да. Вдвоем мы справимся.

Они продолжили свой путь через луг и вошли в оранжерею через заднюю дверь.

– Эбби? – услышали они крик Джека сквозь нежный плеск фонтана. Из-за густой зелени они не могли видеть кузнеца, но шаги его слышали хорошо. Он подошел уже довольно близко, и, когда Викки заметила свое отражение в одной из стеклянных панелей, ей на миг показалось, что она вся горит. Ее тело окружали ярко-красные плетения, символизирующие ненависть. Они были мощными и импульсивными. Викки глубоко вдохнула. Затем она крепче сжала руку сестры, плетения которой не слишком отличались от ее собственных. Их питала жажда мести. Сердца сестер Каерхей обливались кровью с тех пор, как они потеряли Скай. Но, как и прежде, сердца их стучали в унисон.

Листья зашуршали.

Рэйн поднесла палец к ее губам. Викки кивнула. Она не издала бы ни звука.

– Эбби? Ты здесь? Я получил твое сообщение, моя маленькая художница, и я очень рад, что с тобой все в порядке. Поверь, я очень боялся за тебя, тогда, в подвале!

Голос Джека звучал откуда-то справа, и они последовали по узкой тропинке через заросли растений.

– Я не хотел пугать тебя. Это все Моран. Это он меня вынудил, но теперь остались только мы, моя маленькая Эбби!

Джека Вудса окружали черные плетения лжи, и от одного их вида Викки стало плохо.

– Давай все забудем, Эбигейл, и просто снова станем семьей, как мы всегда хотели.