Тени Старого Арбата

– Ты будешь смеяться… – ухмыльнулся Михаил. – Мы с ним вообще не знакомы. Знаю только, что есть такой родственник, а видеть не видел, и сам в Воркуте никогда не бывал.

– Можешь дать его телефон?

– Откуда он у меня? Спроси у Ольги. – Михаил взглянул на Кречетова, и что-то в лице приятеля заставило его согласиться: – Ну, хорошо, поговорю с Эммой Леонидовной, у нее наверняка есть его номер.

– Теперь поговорим о Глебе, – сказал Кречетов.

– Он – родственник Эммы Леонидовны и, разумеется, мой, но не кровный.

– Работает у тебя?

– Исполнительным директором в одной из компаний.

– Не допускаешь, что он чем-то недоволен?

– Да вроде бы нечем.

– Хорошо зарабатывает?

– Не обижаю. Да Глеб и сам парень не промах, на бирже поигрывает. Не так давно квартиру себе купил.

– Эмма Леонидовна говорила.

– Она им гордится.

– А ты? Как ты его охарактеризуешь?

– По работе?

– Не только.

– Если по работе, порядочный человек. Полностью ему доверяю. Ну, а если по жизни… Сказать честно, я недоволен выбором Киры, даже пытался переубедить ее, но все бесполезно. Любовь!

– Что именно тебе в нем не нравится?

– Смени формулировочку, он же не девочка. – Михаил ненадолго задумался, потом произнес: – Что меня настораживает? На мой взгляд, Глеб слишком категоричен, азартен и, я бы сказал, жесток. Для работы это неплохо, а вот для семьи – хреново. Не хочу, чтобы Кира страдала.

– Что касается Киры… Она часто бывает в доме? – спросил Кречетов.

Михаил сделал предупреждающий жест, по-бычьи склонил голову и посмотрел исподлобья:

– Сейчас, друг, молчи. Давай договоримся: дочь, жену и Эмму Леонидовну мы не обсуждаем. Это – моя семья. Дочь – святое, жену люблю, а Эмма Леонидовна с двенадцати лет мне вместо отца и матери. Кроме нее, после их смерти, у меня никого не осталось.

Кречетов отступился.

– Прости. Если возражаешь, значит, не будем.

– Неужели не спросишь про Юлькину мать?

– Ты сам сказал: семью не обсуждаем.

– Она – не семья, – отрезал Михаил.

– Чем провинилась? Что сделала не так?

– Вышла замуж за какого-то хмыря. Юлька, еще ребенок, с ним не поладила и в семнадцать лет сбежала из дома. Теперь, гляди, мамаша к нам прикатила. Моя бы воля – выставил бы за порог, да не могу из-за Юльки. Одним словом – ша-лава.

– Знаешь что… – нахмурился Кречетов. – Выбирай-ка, друг, выражения.

– Понимаю, Ирина Владимировна красивая женщина. Неужели понравилась?

– А это уже не твое дело. – Кречетов сделал паузу, прежде чем задать следующий вопрос: – Кажется, она приехала раньше, чем планировала?

– На неделю.

– Не знаешь, почему?

– Сказала, что купила недорогие билеты на самолет.

– Но ты же понимаешь, дело не в этом.

– Зачем тебе эти мелочи? – раздраженно спросил Михаил. Было видно, что ему не нравится говорить про тещу.

– В нашем деле мелочей не бывает, – ответил Кречетов. – Иногда они важнее всего. Твоя жена могла вызвать ее раньше?

– Зачем?

– Мы не обсуждаем резоны.

– Юлька удивилась так же, как и я. Уверен, что она мамашу не вызывала. У них прохладные отношения.

– У женщин иногда бывают секреты.

Закрывая тему семьи, Михаил ответил довольно резко:

– Если есть, мне о них ничего не известно. – Потом, смягчившись, спросил: – С Ларисой Снаткиной встретился?

– Она приехала в кафе, и мы поговорили, – сказал Кречетов.

– Удалось что-нибудь разузнать?

– Почти ничего. Когда разговор зашел о ее муже – заняла круговую оборону.

– А я тебе говорил. – Михаил усмехнулся. – Что насчет Халида?

– Характеристика положительная, ни в чем плохом не замечен. Предположение о причастности Халида к смерти мужа Лариса категорически отмела. Я грешным делом подумал: не сговорились ли эти двое убить бедолагу?

– Не знаю, что на это ответить, – проговорил Михаил. – Каждый раз после разговора с тобой возникает сильное желание пойти на кухню и вытолкать Халида взашей. Дело до смешного дошло: боюсь есть то, что он приготовил. Который день прошу Эмму Леонидовну разбить мне яичницу. Скоро закукарекаю. Вот до чего ты меня довел, дружище! Параноиком сделался.

– Халида не трогай, пока пусть работает, – сказал Кречетов и неожиданно спросил: – Ты спал с Ларисой?

Первая реакция Михаила на вопрос Кречетова была примечательной – он отчаянно затряс головой:

– Ну, ты даешь!

– Спал или нет?

– У нас были короткие отношения.

– Вошел в спальню и не добежал до постели? – сыронизировал Кречетов и уточнил: – До смерти мужа или потом?

– И до, и после.

– Вас связывают деловые отношения?

– Ее муж остался должен мне денег.

– Большая сумма?

– Смотря для кого.

– И что теперь? Что будешь делать?

– Пока не решил.

Кречетов заметил:

– Разумеется, Лариса не собирается отдавать долги?

– Да у нее ничего не осталось, – сказал Михаил. – Не отбирать же дом?

– Дело твое. Но сдается мне, Лариса тебя дурачит. Хотя, если по-мужски, за удовольствие надо платить.

– Дурачит, в каком смысле? – насторожился Михаил.

– В смысле своих финансов.

– Надо бы к ней присмотреться.

– Давай присмотрись. А теперь прошу позвонить одному человеку. – Кречетов достал из кармана телефон и порылся в заметках. – Рэмунасу Ивари, твоему другу из Литвы.

– Это еще зачем?

– За день до смерти Полины Аркадьевны он ночевал в твоем доме.