Тени Старого Арбата

– Я ни на чем не настаиваю. Поговорить со свидетельницей все же советую.

– Поговорю, – пообещал следователь и протянул визитку: – Если что, звоните.

На третьем этаже Кречетова перехватила Ирина Владимировна. Она решительно заявила:

– Не думайте, что отделались от меня под благовидным предлогом.

– Смерть горничной не попадает под ваше определение.

– Прошу не витийствовать. – Она показала тонометр: – Вам необходимо измерить давление.

– Идемте в мою комнату, – сказал Кречетов.

– Лучше в гостиной третьего этажа. Будет неловко, если кто-нибудь застанет меня у вас.

– Как пожелаете. – Кречетов прошел в гостиную, сел в кресло и закатал рукав. – Вот вам моя рука.

– А я не жениться вас позвала, – сказала Ирина Владимировна и обхватила его предплечье манжетой тонометра. – Сейчас расслабьтесь и помолчите.

Манжета наполнилась воздухом, сдавив ему руку. Сам не ожидая от себя, Кречетов охнул. Компрессор смолк, и давление постепенно ослабло.

– Ничего не понимаю… – проговорила Ирина Владимировна. По ее лицу было видно, что с результатами измерения что-то не так. – Давайте еще раз!

Все повторилось в той же последовательности, но теперь Кречетов стоически вынес сжатие, не проронив ни звука. По окончании процедуры Ирина Владимировна с треском расстегнула манжету.

– Что там? – спросил Кречетов.

– Артериальное давление семьдесят на сорок, сердцебиение – сорок пять. Не удивлюсь, если сейчас вы грохнетесь в обморок.

– Вы правы, уже несколько дней неважно себя чувствую.

– Утром на улице я наблюдала противоположную картину. – Она убрала тонометр и вынула из чехла стетоскоп. – Снимайте рубашку, я осмотрю вас.

Начав расстегивать пуговицы, Кречетов не стал с ними возиться и стянул рубашку через голову.

– Как это по-мужски, – усмехнулась Ирина Владимировна и вдела в уши наконечники стетоскопа. – У вас хороший мышечный корсет. Занимаетесь?

– Редко.

– Значит – генетика.

Она поочередно прослушала легкие, бронхи и сердце. Затем велела Кречетову открыть рот и осмотрела горло. Результат обследования оказался весьма неопределенным:

– Не понимаю… – сказала Ирина Владимировна. – Если бы вы обратились ко мне в клинику, я бы собрала консилиум.

– Тяжелый случай?

– Скорее непонятный. Одно знаю точно: вам необходимо сдать кровь на биохимический анализ. По его результатом многое будет ясно.

Кречетов поднялся на ноги и так же, не расстегивая пуговиц, натянул на себя рубашку.

Она спросила:

– Почему вы молчите?

– Мне сейчас не до этого.

– Вам нужно заняться своим здоровьем, иначе в один прекрасный день упадете и больше не встанете. – Взглянув на Кречетова и не получив никакой реакции, Ирина Владимировна взялась за телефон. – Я вызываю «Скорую».

– А вот этого не надо…

– Тогда поговорю с Михаилом.

Кречетов встал напротив, взял ее за руки и пристально посмотрел в глаза:

– В его доме погиб человек. Оставьте Михаила в покое. Предлагаю вам отступного.

– Торгуетесь? – поинтересовалась Ирина Владимировна и согласилась: – Ну, предлагайте.

– Завтра утром я возьму вас с собой на дело.

– Так-так… Продолжайте.

– Увезу вас из дома.

– Куда?

– Там увидите.

– Зачем?

– Завтра все расскажу.

Разговор закончился на интригующей ноте, однако Ирина Владимировна решилась на компромисс с одной только целью: уж если она не заставит Кречетова пройти обследование, то, по крайней мере, присмотрит за ним.

Глава 19. Семью не трогаем

В середине дня Кречетова ждал непростой разговор с Михаилом. Они встретились в кабинете и, рассевшись по креслам, несколько мгновений провели в тишине. Чрезвычайные обстоятельства вынуждали обоих чувствовать себя заговорщиками.

Первым заговорил Михаил:

– Эмма Леонидовна слегла с высоким давлением, Юлька в истерике. Как думаешь, когда все это закончится?

– Хочу быть честным…

– Ну, говори.

– Думаю, тебе стоит нанять другого человека, – сказал Кречетов.

– С чего это вдруг?

– С некоторых пор я не доверяю себе. Все подвергаю сомнению.

– Есть серьезные причины? – спросил Михаил.

Кречетов уверенно кивнул:

– Есть.

– Излагай.

– Со мной происходит что-то странное. Только не подумай, что я не в себе. Хотя и до этого, кажется, недалеко…

– Устал? Перенервничал?

– Если бы только это.

– Тогда объясни, в чем дело.

Кречетов поворочался в кресле, потом иронически, безрадостно улыбнулся:

– Представь себе ситуацию, когда ты просыпаешься ночью оттого, что слышишь фортепьянную музыку.

Михаил усмехнулся:

– Что в этом странного?

– Странность в том, что на фортепьяно никто не играл. У меня были слуховые галлюцинации.

– Раньше такое случалось?

– Нет. Впервые – в твоем доме. Но это еще не все. – Чтобы продолжить, Кречетов сделал над собой усилие. – Я постоянно ощущаю чье-то присутствие…

– В доме полно людей.

– Речь не о них.

– Не хочешь ли ты сказать, что Эмма Леонидовна с ее выдумками в чем-то права?

– Нет, не хочу… Черт! – Кречетов сорвался с кресла и взволнованно заходил по комнате. – Это какой-то бред! Иногда в моей голове мелькают обрывки фраз.

– К примеру?

– В мозгу постоянно крутится слово «сплин». Я даже посмотрел в интернете его значение – уныние, тоска, сонливое настроение.

– Плохо себя чувствуешь? Нет настроения?